или приказать подать обед в мою комнату, но я и так последнее время слишком часто нахожусь в одиночестве. А одиночество, пусть даже и гордое — не самая приятная вещь на свете. Хорошо ещё, что у меня клаустрофобии нет. А если бы была? Что бы сделал Василий Иосифович? Разрешил бы мне остаться на поверхности, или снял бы с занимаемой должности с формулировкой «профнепригодность»? Что-то мне казалось, что скорее всего — второе… Но, к счастью, замкнутые помещения меня не пугали, и от руководства всем этим бедламом меня никто не отстранил.
— Не бережёшь ты себя, Артём Юрьевич, — кинул традиционную подначку Сергей Петрович. — Отдохнуть бы тебе надо…
— Щас, вот только двенадцатую поправку приму, — так же традиционно отмахнулся я, поднимаясь из-за рабочего стола, чтобы пройти к столу обеденному.
Сергей Петрович известию об обеде в столовой не очень обрадовался. Он-то как раз предпочитал проводить на людях как можно меньше времени, и вообще, не одобрял эти «игры в демократию», как он называл такие популистские мероприятия, как, например, совместное с подчинёнными поедание пищи. «Надо держать дистанцию…» — вот было его мнение по данному вопросу. Но сегодня он почему-то решил пойти со мной, хотя мог бы и уклониться…
В столовой все при виде нас с папашей Мюллером прервали трапезу и дружно поднялись из-за столов.
— Вольно, по плану, — бросил я заученную фразу. Раньше меня удивляло, какой план может быть у людей в столовой, но потом я перестал отвлекаться на эти заморочки… Также пропало куда-то и инстинктивное чувство удовлетворения при виде такой кучи народу, встающей при виде тебя. Хотя… Не так уж и далеко оно и пропало… Наверное, мне следовало бы родиться Мао-Цзе-Дуном — тогда я смог бы время от времени стоять на трибуне, и лицезреть миллионные колонны китайцев, приветствующих меня, дорогого и любимого… Хотя, конечно… Если бы я родился китайцем, то по теории вероятности у меня было бы намного больше шансов топать в этих самых миллионных колоннах и орать «Банзай!» при виде маленькой фигурки Великого Кормчего где-то там, в высоте…. Или что там китайцы орут? Ну, в общем, не важно…
Обед прошёл в тёплой, дружественной атмосфере. Между мной и Сергеем Петровичем. Остальные присутствующие держались, как на смотре. В общем, похоже, аппетит я людям испортил. Придётся всё же в дальнейшем вкушать пищу в одиночестве. После обеда я удалился в свои подземные апартаменты, дабы предаться… Работе, конечно. Такую роскошь, как послеобеденный сон, я, похоже, смогу теперь себе позволить разве что годкам к семидесяти… Если доживу.
Включив комп, я уставился на карту в поисках изменений за это время. Ничего заслуживающего моего внимания, конечно, не произошло, судя по отсутствию докладов штабистов, у которых имелась такая же карта. Но это их мнение, а я всё же приглядываю за происходящим, хотя физически постоянно торчать над головой у военных и не считаю нужным. Зачем отвлекать людей?
В общем, пока, судя по «сводкам с фронта», на театре боевых действий образовался редкостный бардак. Он, конечно, и по плану должен был образоваться, но не с таким же размахом!
В общем и целом поставленные перед нашими войсками задачи выполнялись. Но были и накладки, в основном вызванные действиями всё тех же аборигенов. Я уже трижды проклял и их, и себя, согласившегося на использование этих… слов нет, чтобы их правильно обозвать, в боевых действиях. Никакого понятия о дисциплине, отсутствие боевого опыта, желание нажиться на новой работе. Поступали данные о грабежах, изнасилованиях и убийствах, чинимых «нашими» сомалийцами. Я хватался за голову, но Сергей Петрович меня успокоил, сказав, что это даже хорошо: мы потом сможем проявить справедливость, жестоко наказав виновных. Если найдём их, конечно… Так что с этой стороны я более-менее успокоился, хотя трудно вот так спокойно понимать, что из-за отданных тобой приказов гибнут люди, но вот снабжение… Тут всё было гораздо хуже. Отсутствие дорог, транспорта, топлива… Мы, конечно, подтянули к границам Сомали некоторое количество автотехники, и создали какие-никакие запасы ГСМ… Но всего этого было мало, пришлось привлекать местные автокомпании, и закупать дополнительно топливо у местных торговцев. Всё за деньги, естественно, и немалые, а цены на бензин и солярку, так вообще сразу взлетели до небес.
Бюджет, выделенный на «маленькую победоносную войну», трещал по швам, я напряжённо искал, на чём сэкономить… Помню, как-то наткнулся на телепередачу на тему «как сэкономить?»… Надавали людям кучу разных советов, пока одна из участниц не заявила, что как ни экономь, денег от этого не прибавится. И советы надо давать в первую очередь не «как сэкономить?», а «как заработать?». Как заработать-то я знал, но время нашего золота, уже переправленного на всякий случай «на эту сторону» (а вдруг портал всё же схлопнется?) ещё не пришло. Приходилось выкручиваться имеющимися средствами. Получалось не очень…
Помимо недостатка транспорта и топлива выяснилось, что мы упустили из виду вопрос с военной автоинспекцией. Лихие местные водители допускали неимоверное количество ДТП на радость местным жителям: наконец-то и на их улице перевернулся грузовик с… ну, с разными полезными в хозяйстве вещами. Что-то нам удавалось перегрузить, но частенько в действие вступал принцип «что упало — то пропало». Сомалийцы проявляли удивительную прыть в растягивании оказавшего пусть даже всего на несколько минут без присмотра добра.
Остро не хватало авиации. А чего вы хотите, если тот же МИ-8 б/у стоит под шесть лимонов зелени, а новый МИ-17 — так все восемнадцать! Даже американцы, закупающие эти вертолёты для Ирака и Афганистана, жмутся, а мы — так и подавно. И если бы дело заканчивалось покупкой вертолёта! А ремонтная база? А обслуживающая техника и персонал? И везде нужны деньги… деньги… У меня уже, наверное, как в американских мультиках, в глазах кругляши с символом денежной единицы Самой Демократической Страны на свете…
А под вечер моё настроение испортилось ещё больше: разведка доложила, что американцы таки перебрасывают натренированных в заграничных лагерях местных под Могадишо, а эфиопская армия снова сосредотачивается в провинции Огаден у границ Сомали. Как бы не вышло, что мы выполним основную работу, а американские друзья придут на всё готовенькое, и просто отодвинут нас, измотанных и обескровленных (по крайней мере, финансово).
* * *
Ломакин сидел на корточках в тени дувала, (или как тут у сомалийцев называется высокий глинобитный забор), окружающего жилые постройки духовской базы, точнее того, что от неё осталось, и лениво наблюдал, как командир разведгруппы «потрошит» взятого «языка». Конечно, избранное для сего процесса место было не самым
