— Я не могу вам ничего приказать, но могу попросить Тони Макардла о вашей помощи. Честно говоря, я предпочел бы, чтобы вы сами захотели поехать со мной.
— Если только я вам действительно нужна, сэр. И если вы не будете курить в машине.
Тим Ковени снимал комнату в таунхаусе, расположенном в грандиозном, но приходящем в упадок районе Чок-фарм. Он не ответил на дверной звонок, а когда я набрал номер мобильника, на втором гудке включился автоответчик.
— Вы не собираетесь оставить сообщение, сэр? — спросила Сандра Сэндс.
Я в последний раз затянулся сигаретой и загасил ее.
— Нет, в таких делах важна неожиданность.
С Люси Мэтьюз, обитавшей в комнате общежития Ральф Уэст на другой стороне реки, в Баттерси, нам повезло больше. Мы с Сандрой Сэндс уселись на узкую кровать, точно родители, приехавшие навестить студентку, а Люси Мэтьюз устроилась на мате, прижав к груди подушку. На шатком пластиковом столе были расставлены церковные свечи. Свечи также торчали из дешевых подсвечников кованого железа. Карниз обвивали неровные полосы и лоскуты пурпурного бархата. Стая резиновых летучих мышей свисала с потолка. Шкаф ломился от романов в бумажных обложках: Стивен Кинг, Энн Райе, Поппи 3. Брайт, Ким Ньюмен. Пластмассовые ножи и вилки, расплавленные и превращенные в скульптуру. Пробковая доска, усеянная квадратными полароидными снимками. Лица, превращенные в волчьи морды посредством каких-то манипуляций с фотогелем. Два потрепанных постера в готическом стиле: «Дракула 1972» и «После Тьмы». Обильный подбор китайских фонариков, соединенных с датчиками движения, так что свет слабеет, а затем становится ярче, если рядом провести рукой.
Люси Мэтьюз, пухленькая девушка, куталась в свободное, длиной по щиколотку, черное платье, из-под которого выглядывали новенькие «мартенсы» с высоким голенищем. Длинные волосы выкрашены в густо-черный цвет. Черной краской подведены глаза, фиолетовая губная помада. Юный и наивный вампир, дитя, опьяненное романтикой смерти. Я не без жестокости подумал, что эта романтика навсегда выветрилась бы из нее, если бы она увидела снимки Софи Бут в серебряном кресле, обмякшей над лужей крови.
Люси Мэтьюз немедленно признала, что несколько раз помогала Софи Бут с ее видеоработами.
— А что примерно вы делали перед камерой? — поинтересовался я.
— По правде сказать, какую-то чушь. Я по-настоящему не занималась перформансом. — У нее был необычный прерывистый голос, и она все время разглядывала свои переплетенные, унизанные кольцами пальцы.
— Так чем же вы занимались?
Ее плечи поднялись и снова опали под свободным платьем. — Не знаю. Наверное, большей частью графикой и дизайном. Рисовала обложки для дисков с выпускной работой. Можно себе представить.
— И что же вы делали с Софи? — настаивал я.
— Да что угодно. Внутри и снаружи.
— Внутри и снаружи?
— В ее комнате, и это попадало на сайт. А снаружи — для камер безопасности.
— Вроде той, что над дверью здания?
Люси кивнула и крепко прижала к себе подушку, больше похожая на двенадцатилетнюю, чем на двадцатидвухлетнюю.
— Значит, вы давали представление и для камер видеонаблюдения.
Новый кивок и тихий голос:
— Все зависело от ситуации.
И вдруг она заревела. Слезы размывали ее косметику, оставляя на щеках черные полосы. Я посмотрел на Сандру Сэндс, та подалась вперед и мягко заговорила:
— Я понимаю, это страшное горе, Люси, но то, что вы нам рассказываете, может серьезно помочь.
Шмыганье носом, всхлип. Я вытащил две сигареты, предложил одну Люси, она приняла ее, я поднес зажигалку и сказал:
— Если бы вы рассказали, как помогали Софи с ее вебсайтом, это действительно принесло бы пользу.
— Мы делали то, что она называла Обрядом со Свечами. Только ничего не вышло, потому что уровень освещения был недостаточен для ее веб-камер. Мы надели взятые напрокат монашеские одежды, так что оказались видны только лица; держали свечи и двигались, совершая разные движения. Затем, опять же в ее комнате, изображали живые картины. Ну, знаете, когда все замирают, как статуи, но каждые тридцать секунд меняют позы. Это были сцены для фильма. Во всяком случае, так сказала Софи.
— Теперь я должен задать нелегкий вопрос, — осторожно произнес я. — Но он важен. До сих пор вы помогали нам и, надеюсь, сможете ответить откровенно. Эти представления каким-нибудь образом касались секса?
Сандра метнула на меня резкий взгляд. Люси Мэтьюз тоже на меня посмотрела, вдоль ее щек ниспадали черные волосы, под левой ноздрей сверкала яркая капля. Она фыркнула и ответила:
— Я знаю, что Софи делала тот сюжет на первом курсе, но затем она изменила поведение. Ей нравилось флиртовать, но не более.
— Что еще вы с ней делали? Новое движение плечами.
— Еще с зеркалами. Не так уж скверно выглядело. Удавалось добиться кое-каких и впрямь захватывающих эффектов. Снаружи мы устраивали фейерверки. Для них брали те, которые дают тучи парящего пепла… Глупо, конечно… И ей нравилось, чтобы мы болтались рядом и разговаривали. Так что любопытствующим людям казалось, будто у нас очень бурная жизнь и уйма общения. Это мне не особенно нравилось. Никогда ведь не знаешь, кто может смотреть на тебя.
Я подумал о представлении, которое Софи Бут разыгрывала в одиночку. Очевидно, у нее уже не было той проблемы с камерами, как при Люси Мэтьюз. Дверь на запоре, занавески задернуты, только сама Софи, камеры и весь белый свет. Дурацкая игра. И дерзкая.
— Вас всегда было трое, — продолжал я. — Вы, Софи и Тим Ковени.
— Иногда Софи валяла дурака только вдвоем с Тимом. Он готов был следовать за ней повсюду, но не думаю, чтобы это переросло во что-то серьезное. Софи была замкнута на себе. Она знала, чего хочет, и манипулировала людьми, чтобы добиться желаемого.
— Послушать вас, так вы ее не очень-то любили. Хотя дружили с ней и помогали в ее работах.
Движение плечами.
— Все в порядке, Люси, — мягко вставила Сандра. — Все, что вы можете нам рассказать, нам сильно поможет.
— Я даже не знаю, нравилась ли она мне, — призналась Люси Мэтьюз, — но я ею восхищалась. У нее было столько энергии, и она знала, как сделать то, что нужно.
— А именно?
— Она всегда говорила, что хочет быть богатой и знаменитой. Но это так. Для виду. На самом деле ее больше всего увлекало искусство, но ей не хотелось, чтоб люди это поняли. Она считала это слабостью.
— Могу я задать вопрос о компьютерах, которыми пользовалась Софи? Нам известно, что один из них месяц назад ей купил ее дядя. И еще один он купил за год до того. Ноутбук.
Кивок.
— Но в квартире Софи мы нашли совсем новый компьютер и еще один, более старый, который она использовала для поддержки веб-сайта. Нам хотелось бы знать, что случилось с ноутбуком, который дядя купил ей в прошлом году.
