кажется, что сверху просто что-то клюквенное… — отозвалась Лора. — И цвет соответствующий.
— Я, знаешь ли, все-таки сделаю себе бутерброд… Может, и тебе?
— Ну нет! Я из-за этих пирожных столько натерпелась сегодня, что глупо от них отказываться!
Лора вытащила из коробочки одну штуку и с наслаждением откусила немаленький кусок.
— Вкушнота… — проговорила она с набитым ртом. — Зря, между прочим, отказываешься…
Егор улыбнулся, но все равно принялся отрезать себе кусок от батона.
— Егорушка… Ты с кем там? — послышался из комнаты слабый голос.
Егор вздрогнул, и нож, соскочив с батона, полоснул его по пальцу левой руки. Кровь хлынула на стол. Парень, зажав рану рукой, крикнул:
— Да так, мама!.. Гости у меня!.. Я сейчас!..
Он сунул руку под кран, но как только он вынимал ее из-под струи холодной воды, кровь начинала хлестать снова.
— Ну надо ж как… влип… — Егор чертыхнулся, вытащил из ящика стола какую-то тряпку и замотал ею палец. Она быстро окрасилась кровью.
Лора смотрела на происходящее с ужасом. Сегодня явно был не их с Егором день. Все шло наперекосяк.
— Егорушка… надо бы уколоть… — опять раздался из комнаты слабый голос.
— Да-да… Сейчас, мам!.. — крикнул Егор, размотал испачканную тряпку и снова сунул палец под струю воды, приговаривая: — Да что за ерунда такая… Как нарочно…
— Тебе помочь? — на всякий случай спросила Лора, хотя совершенно не представляла, как она может это сделать. Егор, похоже, тоже не представлял, а потому пробурчал что-то вроде:
— Да чем ты поможешь-то? Надо ж, как глубоко саданул!
Из комнаты послышался кашель, а потом очень неприятный хрип.
— Все, Лорка! Действительно, тебе придется мне помогать, — сказал Егор, беспомощно оглядываясь на стену между кухней и комнатой, будто сквозь нее можно было что-то увидеть. — Кровь, проклятая, никак не унимается, а матери надо укол сделать…
— «Скорую», что ли, вызвать? — спросила Лора.
— Да какая «Скорая»! Не навызываешься! Сама сделаешь, не маленькая!
— Я?!! — изумилась Лора. — Я же не медсестра!
— Можно подумать, что я медбрат… — буркнул он, вытаскивая из-под воды палец, который так и продолжал кровоточить. — Видишь, не могу я!
— Можно подумать, я могу!
— Сможешь, я тебе все объясню! Пошли! — И, не слушая причитания Лоры, он направился в комнату.
В комнате на постели лежал изможденный человек с голубоватым лицом. Если бы Лора не знала, что это мать Егора, пожалуй, даже затруднилась бы определить пол больного.
— Сейчас, мам, сейчас… Все сделаем, потерпи…
Женщина издала протяжный хрип. Казалось, она задыхается.
— Так, Лорка, вытаскивай ампулу вот из этой коробочки… а рядом упаковка со шприцем…
Лоре очень хотелось запустить в Егора этой коробочкой с ампулами или клубком смотанной ленты с разовыми шприцами, но она видела, как женщине плохо и как по-прежнему набухает кровью рана на пальце ее сына. А Егор между тем продолжал руководить. Дрожащими руками Лора с трудом отпилила носик ампулы, набрала в шприц лекарство и замерла, выпустив из иглы капельку, чтобы выгнать воздух. Она понимала, что сейчас ей придется впервые в жизни всадить в человека весьма острый предмет. У нее пересохло во рту, а виски, наоборот, взмокли. Лора отдала бы все на свете, чтобы оказаться сейчас в каком-нибудь другом месте, где не надо никого колоть. Но она видела, что выхода нет. Если она сейчас не сделает этой женщине укол, она, возможно, умрет. Даже если на все плюнуть и вызвать «Скорую», медики могут не успеть. Собрав все свое мужество, Лора проговорила, едва ворочая языком:
— Надо же ее перевернуть…
— Зачем? — удивился Егор.
— Ну так ведь уколы же делают в…
— А-а-а… Нет… не обязательно… Можно в любую мышцу. Отгибай ей рукав.
Лора осторожно завернула рукав старенькой ночной сорочки на тонкой руке женщины.
— И где же тут мышцы… — прошептала она. — Она же очень худая…
— Кончай, Лорка! Коли, куда можешь, а то поздно будет! Только поглубже иголку суй, а то под кожу лекарство введешь! Вспухнет! Ну! Давай!
И Лора, зачем-то задержав дыхание, вонзила иглу в безжизненную руку матери Егора.
— Глубже, говорю, глубже! — уже почти кричал Егор. — Вот, а теперь дави лекарство! Давай, Лорочка, не бойся! У тебя все получится!
И у Лоры получилось…
Через несколько минут голубое лицо женщины слегка порозовело, она перестала хрипеть и задышала ровно.
— Вот видишь! — обрадовался Егор. — Все сделали вовремя. И кровь у меня почти унялась…
— Если бы не видела, как ты порезался, решила бы, что специально устроил мне проверку на храбрость: смогу уколоть или нет, — сказала она, улыбаясь.
— Такие, как ты, все смогут.
Лора вздрогнула и спросила, погасив улыбку:
— Какие?
— Ну… такие… решительные, волевые…
— Откуда тебе знать, волевая я или нет?
— Да у тебя это на лбу написано!
Лора машинально дотронулась до лба. Егор рассмеялся, а вслед за ним расхохоталась и Лора.
— Ну… я пойду, — отсмеявшись, сказал она.
— Пирожные забери, а то я и так в долгу!
— Куда я с ними?! А ты уже заплатил мне борщом! — Лора опять рассмеялась. — Даже у моей мамы такой не получается!
— Хочешь, научу?
— Посмотрим… — Она открыла свою школьную сумку и выложила на стол кухни подарочную коробку конфет. Чтобы предупредить вопросы Егора, сказала: — Это твоей маме. Очень хороший шоколад. И не вздумай пихать мне его обратно!
Глава 4
Не пожалеть бы тебе об этом, мадемуазель Лоран…
Львы не боятся трудностей, они способны к преодолению любых преград, особенно в том случае, если это приведет их к новым победам.
— Где ты себе этого бомжа отрыла, а Рябинина? — с таким вопросом на одной из перемен, которую Лора, как обычно, проводила в читальном зале библиотеки, к ней подвалил Мищенко. Он придвинул поближе к ней стул, положил раскрытой перед собой первую попавшуюся книгу и шепнул почти в Лорино ухо: — Вот скажи, на кой черт тебе понадобился этот интернатский замухрон?
Лора отшатнулась, с недоумением смерила его взглядом и спросила:
— Тебе-то какое дело?
— Большое, мадемуазель Лоран! С того памятного дня, как вы позволили мне содрать у вас алгебру, я все больше и больше увлекаюсь вашей персоной!
— А я твоей, Мищенко, совершенно не увлекаюсь! — рассердилась Лора.
— Конечно, конечно… Я давно уже понял, что мне дорогу перешел некто по имени Георгий Майоров.
— А это еще кто?
— Ай, нехорошо! Как можно не знать имени-фамилии своего бойфренда!
На Лориных щеках вспыхнул румянец гнева. Она догадалась, что речь идет о Егоре. Она действительно не знала его фамилии, не знала полного имени, да и бойфрендом не считала. В этом слове было
