Гаме стрельнула взглядом за спину Полу, в сторону леса, и глаза ее расширились от ужаса.
— Тут есть и кое-что другое подобного оттенка.
Развернувшись, Пол увидел, как из лесу выходят где-то с двадцать индейцев, раскрашенных в цвета неба и кости. Он ругнул себя за то, что увлекся самолетом и начисто забыл об осторожности. Медленно, высоко подняв копья, словно призраки — оправдывая свою репутацию, — чуло окружали Траутов. Бежать было некуда.
Обступив чужаков плотным кольцом, индейцы вдруг повели себя очень неожиданно. Разорвали круг, и один из них копьем ткнул в сторону бреши, давая Траутам понять — чтобы они следовали в указанном направлении. Переглянувшись, будто ища друг у друга поддержки, супруги двинулись к речной тропе. Чуло выстроились по сторонам, ни дать ни взять военный почетный караул.
Тропа вывела к частоколу. В нем были устроены ворота — такие широкие, что в них мог бы въехать грузовик. По обеим сторонам от них возвышались столбы наподобие флагштоков, увенчанных набалдашниками. Подойдя ближе, Гаме сильно сдавила руку мужа.
— Пол, смотри, — сказала она.
Супруг проследил за ее взглядом.
— Черт подери...
То, что Гаме издалека приняла за набалдашники, оказалось человеческими головами. На солнце они потемнели, словно высохшие яблоки, однако черты лиц угадывались четко. Одна голова принадлежала Дитеру (Голландец больше не улыбался), вторая — Арно, третья — молчаливому помощнику француза, Карло, четвертая — главарю их подручных индейцев (его Трауты узнали по бейсболке «Янкиз»).
За забором вдоль реки тянулись соломенные хижины. Ни женщин, ни детей Трауты не заметили. Их конвоиры тем временем опустили копья и луки, одним своим присутствием напоминая, что бежать бесполезно и глупо.
Пол сказал:
— Взгляни вон на то водяное колесо. Точно такие используются у нас в Новой Англии.
Отведенная от реки вода стекала по деревянным желобам и вращала колесо. Поближе устройство разглядеть не удалось. Конвоиры подвели Траутов к строению в самом центре селения. Сложенное из желтовато-серых глиняных кирпичей, оно раза в четыре превышало размеры любой местной хижины. Остановились у похожего на зияющий рот портала, к которому был подвешен пропеллер от самолетного двигателя.
Индейцы выстроились позади Траутов в ряд и, отложив оружие, упали на колени. Уткнулись носами в землю.
— И что теперь? — спросила Гаме, пораженная внезапной сменой поведения свирепых индейцев.
— Бежать не советую; и десяти футов не одолеем, как нас утыкают копьями и стрелами. Думаю, нам предлагают войти внутрь. После вас, мадам.
— Войдем вместе.
Взявшись за руки, Трауты вошли в тускло освещенное помещение, миновали две передние комнаты и проследовали в комнату покрупнее. В дальнем ее конце, в столбе света, проходящем сквозь отверстие в крыше, сидела фигура. Подняв обе руки, она поманила Траутов, и те медленно приблизились.
Полы здесь, как ни странно, были деревянные. Фигура восседала на троне из авиационного кресла. Трауты видели только стройные загорелые ноги, остальная часть тела скрывалась за кошмарной бело-голубой маской: огромные глаза и раскрытый рот, полный острых акульих зубов.
Трауты застыли в нерешительности, гадая, как быть и что делать. Но вот из-за маски показались две руки и сняли ее.
— Ф-фуф, душно-то как, — сказала на чистом английском женщина, скрывавшаяся до того за уродливой маской. — Про- фессоры Траут и Траут, я полагаю?
Первой, отойдя от крайнего удивления, заговорила Гаме:
— Откуда вы нас знаете?
— Мы, белые богини, все знаем, все видим. — При виде еще большего смущения на лицах Траутов женщина рассмеялась. — Плохая я хозяйка, смеюсь над гостями.
Улыбнувшись, она легонько хлопнула в ладоши. Траутов ждал очередной сюрприз: разошлись бисерные занавески, и в комнату ступила вдова Дитера, Тесса.
ГЛАВА 15
Офис Френсиса Ксавье Хэнли располагался на двадцатом этаже высотки из голубого стекла, с видом на бухту Сан-Диего. Выйдя из лифта, Остин и Завала представились миловидной секретарше. Та связалась по интеркому с шефом; переговорив с ним и улыбнувшись, сказала, что можно проходить в кабинет. Их встретил краснолицый мужчина с телом ожиревшего вышибалы. Назвавшись Хэнли, он пригласил Остина и Завалу внутрь, усадил в кресла в стиле ампир, а сам устроился в плюшевом офисном кресле за большим столом из красного дерева. Откинувшись на спинку и сложив пальцы домиком, хозяин уставился на посетителей, как волк — на пару привязанных к колышкам овечек.
Сразу по возвращении из Тихуаны Остин позвонил в офис Хэнли и, не жалея красок, рассказал легенду о том, как они с партнером «заработали несколько лимонов» на рынке и теперь ищут, на что бы их потратить. Встречу им назначили немедленно. Наживка сработала, Остин видел это по жадному блеску в бледных глазах юриста.
Хэнли, посмотрев на Остина, потом на Завалу, проурчал:
— Предлагаю сразу перейти к делу. По телефону вы сказали, что вас интересуют зарубежные инвестиции.
— Главным образом нас привлекает Мексика, — объяснил Завала.
На юристе был пошитый на заказ дорогой костюм серого акульего цвета; на руках он носил столько золота и бриллиантов, что их веса хватило бы потопить «Титаник». Впрочем, никакая портновская работа не могла скрыть тучности, а драгоценности — грубости и резкости в каждом слове и жесте. Специалисты НУМА выбрали джинсы, футболки и ветровки. Оделись они так из расчета на то, что в Калифорнии миллионер — тот, кто миллионером не выглядит.
Хэнли присмотрелся к латиносу Завале.
— Вы пришли по адресу, — как можно добродушнее произнес он, улыбнулся и от этого сделался похож на упитанного стервятника. — Есть конкретные пожелания?
— Нам нравятся тортильи, — невозмутимо ответил Остин.
Хэнли сделал вил, будто не понимает, о чем речь.
— Простите? — переспросил он.
— Ну, знаете, тортильи, — повторил Остин, рисуя в воздухе круг. — Говорят, этот бизнес быстро развивается.
— Правду говорят, — тут же нашелся Хэнли. — Тортильи — быстрорастущий сектор пищевой промышленности.
Хэнли ответил бы точно так же, если бы Остин захотел вложиться в производство песочных куличиков. Они с Завалой решили ударить в лоб — этот способ так хорошо сработал с Педралесом.
Завала улыбнулся и произнес:
— Мы слышали про фабрику по производству тортилий в Баха, недалеко от Энсенады. Кажется, ее продают по сниженной цене.
Водянистые глаза Хэнли под массивными надбровными дугами прищурились.
— Откуда у вас эта информация? — спросил он.
