Платеж поступает на мой счет 1 февраля 2011 года. И именно эта дата подготовит почву для всех интерпретаций и домыслов. По этой единственной причине, выслушав меня в качестве свидетеля, а не обвиняемого, комиссия ФИФА по этике 26 сентября решает возбудить против меня дело. То есть через четыре года после получения денег, но лишь через несколько недель после объявления моей кандидатуры. Удивительно, не правда ли? Да, как это ни странно, за просроченный платеж буду расплачиваться именно я.
Глава 16
Неужели так творится правосудие?Я оказался в тисках комитета по этике, этого холодного, злого монстра, рожденного убивать. 28 сентября 2015 года он назначает Ванессу Аллард для работы над досье по выплате 2 миллионов. Родом из Тринидада и Тобаго, она живет и работает в Джорджтауне, столице Каймановых островов, известной налоговым гостеприимством. Джорджтаун ― город с населением в 27 000 человек.
Член следственной палаты комитета по этике с мая 2013 года, Ванесса Аллард, юрист, специализирующийся на недвижимости и имущественном праве в агентстве Brooks & Brooks, совершенно незнакома с миром футбола.
Она знает только Джеффри Уэбба, только потому что он, как и она, живет на Каймановых островах. Джеффри Уэбб, помните его? Он президент КОНКАКАФ[76], арестованный, а затем заключенный в тюрьму после той самой полицейской облавы в Цюрихе 27 мая 2015 года. Но перед заключением под стражу ему дали возможность номинировать членов различных комитетов ФИФА из своей географической зоны. И Зепп Блаттер, увидевший в нем достойного наследника, ни в чем ему не отказывал.
В Ванессе Аллард комитет по этике нашел человека, нужного, чтобы выгнать меня. Разумеется, ходатайство моих адвокатов о ее отводе было отклонено ФИФА.
Маленькое уточнение: Ванесса Аллард не говорит ни слова по-французски. Хотя мой английский неплох, он все еще далек от шекспировского, в отличие от разворачивающейся драмы.
Допрос назначен на четверг 1 октября 2015 года в Цюрихе. Я иду в сопровождении Мишель Бернаскони ― юриста, близкого к Джанни Инфантино и специализирующегося в области спортивного права. Команда Марко Виллигера, хамелеона ФИФА, подготовила зал для видеоконференции. Переводчик ждет меня там. На экране Ванесса Аллард. Какой сюрприз! Моя судьба должна быть решена человеком, который предпочел остаться под солнцем Каймановых островов за 10 000 километров от Цюриха.
Я еще не знаю, но меня ожидает самая сюрреалистичная беседа в моей жизни. Более сюрреалистичная, чем с писательницей Маргаритой Дюрас. Декабрь 1987 года. Через несколько месяцев после того, как я убрал бутсы на полку и по случаю выхода моей книги «Моя жизнь как матч» газета Libération предложила абсурдную идею договориться об интервью с автором «Любовника». Самая большая интеллектуалка Франции перед бывшим капитаном «синих». Предвкушаю приятную встречу. Я принимаю это предложение из любопытства, а также потому, что мне всегда нравилось общение с людьми, далекими от мира футбола. В Италии несколько писателей написали длинные статьи обо мне, но все они были интеллектуалами, интересующимися футболом. Меня же никогда не интервьюировал человек, не знакомый с темой.
Я выбрал из нашей беседы несколько фрагментов:
Она: «Скажи, какая это игра? Демоническая или божественная?»
Я: «Это игра, в которой нет правды (…)».
Она: «Не боишься ли ты, что защитник узнает, в какую сторону ты собираешься бить?»
Я: «Нет. Я и сам не знаю».
Далее следует остальная часть интервью. Она разговаривает со мной как с ангелом, она даже придумывает слово ― angelhomme, ― когда говорит о футболистах. Она считает меня синим ангелом…[77]
После этого интервью я в сердцах произнес: «Один час с Маргарит Дюрас был труднее, чем все матчи в моей карьере».
Но я не знал, что меня ждет через 30 лет с мадам Аллар:
– Эти 2 миллиона вам заплатили за ваш голос в пользу Катара как раз за два месяца до выборов?
Гм, я начинаю скучать по вопросам Маргарит Дюрас.
– При всем уважении, если бы это было так, я бы попросил эти деньги у Катара ― страны, явно более богатой, чем ФИФА.
– О да, я об этом не подумала. Это хороший ответ! Итак, может быть, эти 2 миллиона вам заплатили, чтобы вы не вступали в конкуренцию с Зеппом Блаттером на выборах в июне 2011 года, которые состоялись как раз через четыре месяца после оплаты?
Сохраняю хладнокровие и спокойно объясняю, что я запросил оплату у Маркуса Каттнера в марте 2010 года, за 16 месяцев до президентских выборов ФИФА! И добавляю, что в том же 2010 году я сказал Мохамеду бин Хаммаму, который тоже хотел баллотироваться в президенты, что я полностью поддержу Зеппа Блаттера.
Подозрение, рожденное случайным совпадением даты, застрявшей между голосованием за организацию Чемпионата мира 2018 и 2022 годов 2 декабря 2010 года и переизбранием Блаттера 1 июня 2011 года, рушится как карточный домик.
После этих двух часов заседания, я думаю, у меня получилось ее убедить, представив факты и неопровержимые доказательства. После собеседования она просит моих юристов по факсу до 7 октября отправить бухгалтерские документы по счету, выставленному на 2 миллиона швейцарских франков. В качестве меры предосторожности я прошу их отправить документы 6 октября.
Но игральные кости брошены.
Накануне, 5 октября, то есть еще до получения запрошенных документов, Аллард уже отправила дело о моем временном отстранении в Судебную палату! Это как если бы за день до матча рефери постучал в мою дверь, чтобы показать мне красную карточку! Серьезное нарушение самого основного права ― права на защиту, достойное сталинских процессов.
Хотя члены следственной палаты комиссии по этике не обучены проводить серьезные и детальные расследования, мне было трудно поверить в такую банальную некомпетентность. Отправленный ею запрос имеет презентабельный вид: «Из-за важных должностей, которые занимал Мишель Платини, последний не должен продолжать выполнять свои функции, пока не будет принято решение по существу дела. Любое возможное нарушение своих обязанностей Мишелем Платини может нанести серьезный ущерб репутации ФИФА […]».
Как будто ФИФА ждала от меня, что я нанесу вред ее репутации!
Из-за этого 7 октября Судебная палата, вслепую следуя просьбе Ванессы Аллард, временно отстраняет меня от любой деятельности, связанной с футболом, сроком на 90 дней (с продлением на 45 дней, если будет необходимо), указывая тем самым, что, «кажется», было совершено нарушение кодекса этики. Короче говоря, Судебная палата опирается только на условные подозрения. На вырванные из контекста свидетельства, наспех отобранные юристом с Каймановых островов.
