шла на шахту № 1 — 2, их увидел патруль и, подзывая к себе, зашагал навстречу.
— Партизанен? — крикнул он, наставив винтовку.
— Мы идем с работы,— ответил по-немецки Питерский.
— Папир!
Шведов, также знавший немецкий язык, приблизился к солдату и подал аусвайс. У остальных документов не было. Немец начал рассматривать удостоверение, и в ту же секунду Юрий, словно кошка, бросился на солдата и схватил винтовку. Николай обхватил немца сзади, а Шведов ударил его в живот. Солдат приглушенно застонал, Юрий изо всей силы стукнул его прикладом по голове. Стон, видимо, услыхал другой патрульный и поднял стрельбу. Но было уже поздно — подпольщиков и след простыл.
На третий день рано утром Шведов привел ребят к Борисову. Ухлову дали завернутую в тряпку противотанковую гранату, а Суркову и Питерскому — по лимонке.
— Удачи вам, друзья,— напутствовал Александр Антонович, а Борисов пожал им молча руки.
Гранаты спрятали в подвале. Еще раз осмотрели места подхода к складу и до темноты просидели в разрушенном здании.
В кромешной мартовской мгле подобрались к складу с тыльной стороны. Все так же ходили часовые, их тени едва маячили в темноте. Около полуночи солдат, охранявший склад со стороны пустоши, пошел к своему на-парнику за угол. Терпение подпольщиков было вознаграждено. Они подбежали к забору, бросили через него гранаты и стремглав кинулись наутек.
Раздалось три взрыва. Поднялась стрельба. И вдруг широкое яркое пламя распороло ночь. Оно становилось все больше. Бензин горел весело и озорно, словно радовался, что вырвался на волю.
Вскоре заполыхала контора склада. Ухлов, Сурков и Питерский, запыхавшиеся, но довольные, забрались в подвал разрушенного дома и просидели в нем до рассвета.
На другой день Шведов и Питерский ходили проверять результаты диверсии — склад сгорел дотла. Дома Александр Антонович поблагодарил ребят за смелость и находчивость. Помолчав, с сожалением сказал:
— Значит, уходите. Очень жаль. Хлопцы вы боевые.
Он начертил схему движения к фронту, дал адрес рыбака, проживающего невдалеке от Славкурорта.
— Назовите ему фамилию Гавриленко и скажите, что связник до сих пор не приходил.
Шведов задумался: «Передавать разведданные или нет?»
По заданию Оленчука его соседка Зоя Воробьева устроилась на работу в штаб летной части, обосновавшийся на азотном заводе. Девушка прислушивалась к разговору летчиков. Все до мельчайших подробностей передавала Тимофею Романовичу.
Ранней весной штаб перебрался на аэродром. Оленчук приказал Зое поехать вместе с летчиками. Там открылось офицерское казино, и девушка стала работать официанткой. К ней приходил Тимофей Романович и получал обильную информацию о типах самолетов, о том, куда и когда улетают и прилетают они, какое начальство возглавляет авиационную часть. Зое не нужно было выходить на взлетное поле или пробираться в немецкий штаб — все она узнавала из разговоров пилотов...
Шведов потер ладонью лоб, пригладил волосы на голове и заговорил снова:
— Прошу сообщить самое главное: на северной окраине города в километре от вокзала оборудован аэродром тяжелой бомбардировочной авиации. Там же склады с бомбами и горючим...
Ухлов, Сурков и Питерский ушли к фронту, а через неделю советская авиация разбомбила недавно организованный оккупантами аэродром.
Налет краснозвездных самолетов вдохнул новые силы в подпольщиков. Руководящее ядро группы во главе со Шведовым вновь собралось на квартире Борисова. Обильный по оккупационным временам стол свидетельствовал о процветании коммерческих дел. Алексей Иванович, улыбаясь, потирал руки: на улице ползли слухи о нем, как о скряге. Выглядели преуспевающими коммерсантами Вербоноль и Гринько. Но никто из них не открывал ни закусочной, ни ларька, не пытался войти в пай с каким-нибудь предпринимателем. А такие стали появляться в городе. Газета «Донецкий вестник» сообщала, что такой-то открыл пошивочную мастерскую, а господин Н., приложив усилия, начал выпуск мыла.
Однако и дельцы, посещавшие Борисова, и он сам старались войти в контакт с немцами. Создавалось впечатление, что они на короткой ноге с ними. Это успокаивало полицейских. Тех, кто непосредственно общался с оккупантами, они считали благонадежными людьми.
Во дворе по-прежнему стояла машина Энгеля. Иногда его приглашали к столу, угощали самогонкой или шнапсом. Фриц без колебаний выполнял любую просьбу Вер-боноля, но, конечно, за марки. Два раза он выгодно про-дал Андрею Андреевичу пистолеты с патронами.
Сегодня, разумеется, шофера не пригласили. Вербоноль не скрывал довольной улыбки.
— Добрались твои посланцы, Саша. Дошли,— говорил он.
— А может, совпадение? — возразил Шведов.— Мы здесь не одни. Поживем, узнаем... А пока подобьем некоторые итоги. С помощью жены я подыскал новые конспиративные квартиры. Больше у родственников.
— Ты понимаешь, какую ответственность берешь на себя, Саша? — перебил молчавший до этого Оленчук.— Привлекаешь своих близких, а вдруг провал? По цепочке вытянут всех родственников.
— Значит, своя рубаха ближе к телу? Мы сегодня все родственники — знакомые и незнакомые. Ради чего мы вовлекаем в борьбу знакомых и незнакомых и сознательно идем на риск? Ради того, чтобы приободрить растерявшихся, убедить их в том, что окончательная победа будет за нами. Фашисты обещают людям рай. Посмотрите, на чем строят обвинения большевиков. Они, мол, оставили народ без хлеба и продуктов, все унич-тожили или увезли с собой. Взорвали-де умышленно заводы и шахты, чтобы оставить людей без работы, а значит, без средств к существованию. И делают выводы: какая же она вам родная власть, если лишила всего? Нет, не народ, а врага лишила возможности использовать нашу промышленность для ведения подлой поработительной войны. Фашисты проливают крокодиловы слезы и тут же творят такое, что кровь стынет в жилах... Мы представители Советской власти в тылу. Нас послала партия к народу. Мы должны противопоставить фашистам свои примеры — они на виду у людей: изуверства гитлеровских палачей, угон в рабство, бесчинства полиции и солдат, грабеж и бесправие. Да, нам трудно, нас еще мало, мы пока нащупываем дорогу, ищем формы борьбы, но у нас уже есть опыт, пусть маленький, но опыт. Нужно искать и вовлекать в группы новых едино-мышленников, расширять выпуск листовок, призывных, страстных, по-ленински ясных и четких... Наша ближайшая задача — объединить все патриотические организации города в один отряд... В общем, давайте обменяемся мнениями.
Совещание длилось два часа, и все два часа
