Патриархи Василии. Это что было?
Фархад не позволяет себе щеголять по дому в одном полотенце или нижнем белье при няньках. В редких случаях может спуститься на кухню в пижамных штанах. И то, когда жутко не выспится и ему похрен.
Сейчас же педантично одевается в рубашку и брюки. На меня взгляда не поднимает. Морда, как всегда, невозмутимая. А я на кураже и под сумасшедшее сердцебиение придерживаюсь за стенку. Таращусь, ресницами хлопаю. Только Надменный за дверь, как я сползаю по стене, усаживаюсь задницей на кафель. Ничего не болит и не тянет. Что радует. Фархад знает толк в эффекте неожиданности. Сгребаю кости, наспех споласкиваюсь, шагаю вон. Я не ищу Алиева в его особняке и не пытаюсь этого делать.
В столовой завариваю себе чай с ромашкой. Согревая ладони об белую фарфоровую кружку, успокаиваюсь. Я поднимаюсь в детскую и отпустив Дилару, до позднего вечера посвящаю себя сыну. Крошечке моему. Когда с ним разговариваю, нет-нет да называю Кармием.
Еще не привыкла. Кормлю из бутылочки, укачиваю на руках. Удерживая малыша, замираю у окна. За прозрачным стеклом совсем темно и больше не видно мраморного светлого фонтана во дворе. Вздыхаю. Поглаживаю носик Мурада, укладываю в колыбель. Если сейчас не вернусь в спальню, Фархад сам за мной придет.
— Дилара, я пошла спать, присмотри за Мурадом. — Вида не подаю, спокойно разговариваю с нянькой. Она кивает. — Ты сменила платок на оранжевый? Красивый.
— Спасибо, госпожа.
Я крадусь в нашу с Алиевым комнату, осторожно приоткрываю дверь и нахожу Фархада на кровати. Залипает в документах. Обнимаю себя руками, хмурюсь. Усаживаюсь на край постели, дергаюсь, резко натягиваю одеяло по самую шею. Отворачиваюсь спиной. Замираю. Мягкий матрас проминается от движений Фархада. Слышу, как Алиев откладывает бумаги на прикроватную тумбу, выключает лампу. Меня не трогает, однако, я все равно не чеку.
— Боишься?
— Нет, но ты напугал меня, Фархад. Так, нельзя.
— Знаю, а контролировать не могу.
— Хотя бы предупреждай, мол, дорогуша, сейчас дурковать начну, не удивляйся…
Я слышу, как Фархад тихо и коротко выдыхает. Улыбается, наверное.
— Смешная Кошка. Если бы все было так просто.
Вошкаюсь, сильнее стягиваю в кулаках покрывало.
— Нужно заехать завтра на мою старую квартиру, забрать кое-какие вещи. Женька не все привез.
— Как скажешь. С утра сделаю все необходимые документы сыну и сразу к тебе.
Больше ничего не говорю. Какое-то время мне понадобилось, чтобы расслабиться и с легкой душой уснуть.
На следующий день, естественно, я просыпаюсь одна в постели и первым делом иду к сыну. Потом душ и вкусный завтрак, приготовленный Динарой, а не Фархадом. Ложкой выбираю из пшенной каши курагу и орешки. Смотрю телевизор, висящий в столовой на стене. Фитоняшки на экране гантельки жмут. Протеины порошковые пьют. Закусываю хлебом с шоколадной пастой и с грустью вспоминаю про свою диету. Вздыхаю.
— Динара, вот скажи, я жирная?
— Что вы, госпожа…
Охает нянька.
— А мне, кажется, жирная!
— Мужчины любят сочных женщин, когда есть за что подержаться.
Разоткровенничалась Динара, хихикает.
— По себе знаешь?
Вгоняю словцом няньку в краску. Не хотела смутить, так вышло. Подпираю ладошкой щеку. Грохот входной двери заставляет нас с Динарой подпрыгнуть. Не Фархад, а черт из табакерки с глазами безумца залетает к нам.
— Собралась?!
— Чуть не обделалась!
— Виктория, живее, я тороплюсь!
Впопыхах говорит Алиев. Задницей отодвигаю стул, бегу наверх в комнату. Не потому, что хочу угодить Надменному. Спорт у меня, как у фитоняшек загорелых с экрана. Пробежка утренняя. Натягиваю драные джинсы и белую футболку. Крашу ресницы и не успеваю собрать волосы.
Алиев уже орет на первом этаже.
Хватаю ключи от старой квартиры. С гнездом вместо прически спускаюсь обратно. Обуваю шлепанцы и Фархад берет меня за руку, тащит на улицу к своему внедорожнику.
— Документы сделал?
— Да!
Псиной гавкает.
— Манда, Алиев! Открой даме дверцу.
Не обращаю внимание на удивленную мужскую физиономию, падаю на переднее сидение авто. Фархад лично садится за руль. Стирает шины об асфальт, разгоняет машину.
— Что случилось?
— Все потом, я придумал, как разрешить вопрос с отцом.
— На вдохновении, значит? Ладненько.
Даже неинтересно слушать. Все что касается его родственничков вызывает у меня не лучшие ассоциации. Въезжаем в город. Жаркое солнце, люди в разноцветных нарядах по тротуарам как мураши. Серые тачки, на фоне серых домов. Зеленые кроны тополей по обочинам. Сворачиваем в новостройки.
Паркуемся рядом с моим домом. Достаю из кармана джинс ключи, открываю подъезд. В зеркальном лифте поднимаемся на нужный этаж. А у меня ностальгия. Знакомый приятный запах и стены. Как давно я здесь не была. Суечусь в замочной скважине, распахиваю дверь квартиры.
— Росс, а у тебя талант. Сама придумывала дизайн?
— Именно. Фархадик, возьми, пожалуйста, из шкафа сумку спортивную, скидай в нее альбомы с фотографиями и книги.
Командую, не теряя времени, возвращаюсь в прихожую. Нужно проверить почтовый ящик. Только успеваю прикрыть входную дверь, как замираю каменно. Не очень приятная встреча с соседом.
Рома. Моего возраста в почти тридцатник. Высокий накаченный блондин голубоглазый. С белоснежной улыбкой. С вида похож на американского Кена. Наследник богатого отца. Он проявлял ко мне интерес когда-то, но дальше ресторанов и ночных покатушек на роскошном Ауди дело не дошло. Не мое. Совсем. Потом он переехал в Австралию и, видимо, опять вернулся в Россию.
Окидываю Рому мимолетным взглядом, собираюсь подойти к ящикам, но мужчина задерживает. Хватает меня за запястье.
— Куда пропала?
Присматриваюсь внимательнее. Характерный перегар и блеск голубых глаз явно дают понять, что Роман не проспался после вчерашнего кутежа.
— Пусти…
Тихо шепчу, и нарастающая внутренняя паника волной жара хлещет по телу. Нет, я не растерялась и уж тем более не испугалась соседа. Просто…
— Давай вечером куда-нибудь сходим?
— Убери руку, я в отношениях.
— Да ну?!
Отчаянно дергаюсь. Бесполезно. Невыверенный алкоголь в крови Ромы напрочь стирает его инстинкт самосохранения. Слишком громко он говорит и хохочет. Я слышу, как открывается дверь за спиной. Дверь моей квартиры. Сосед, пошатываясь, переводит взгляд в сторону и расплывается в улыбке.
