с подпалиной на боку, громко завизжал и закрутился на дороге, оставляя на ней кровавые следы. Остальные бросились назад, под прикрытие бетонного забора. Главный гончий подошел к раненому псу, достал нож и перерезал ему горло.
— Лешка, иди сюда. — Позвал он одного из своих подчиненных. — Освежуй по-шустрому, с собой возьмем.
Собачий лай поднялся по всей дороге, распространяясь эффектом домино от места инцидента. Явно в процессе борьбы за территорию собаки в этом месте одержали победу. Сотни глоток надрывались в истошном лае. Борис нервно поежился и отдал приказ идти дальше. Не могли подростки здесь спрятаться. Напуганные псы долго не хотели брать след, жались к людям и испуганно озирались.
Они снова что-то унюхали в районе железной дороги, преградившей путь. Борис и без собак смог разглядеть примятую траву и сломанные ветки кустарников, разросшихся на путях. Местные, если они существовали, здесь не ходили, иначе след был бы натоптанным. Главный гончий внимательно осмотрел окрестности, чтобы поставить себя на место беглых тварей и понять, куда они могли направиться. Справа уходили вдаль пути, на которых стояли полуразрушенные вагоны, облюбованные птицами. Прямо старые девятиэтажки позднего советского периода. Слева, заросшие напрочь буйным молодым кленом пути. Самый вероятный маршрут ему виделся прямо, к домам.
Собаки туда и направились сразу, но опять все пошло не по плану. Внезапно собаки начали чихать, фыркать и мотать головами, как ненормальные. Из ноздрей пузырились сопли, животные пытались их тереть лапами и скулили. Аркаша кинулся к тому месту, где собакам что-то попало в нос и полазил в траве руками. Нашел что-то и попробовал на язык, затем сплюнул и провел им по грязному рукаву.
— Тьфу, гадость, тьфу! Борис, здесь рассыпали хлорку. — Сообщил он.
— Вот твари! — С досадой произнес главный гончий. — Они-то про хлорку откуда знают? И где они могли ее взять? Привал. — Остановил он колонну. — Поразмыслить надо.
Изворотливость беглецов вызывала не только ненависть, но и уважение. Они умели преподносить сюрпризы, сбивающие со следа. Бредовая идея насчет голосов больше не казалась Борису таковой, рожденной в головах начальства, далекого от простых и понятных суждений. Сами твари, выросшие в условиях минимального контакта с окружающим миром, не могли бы придумать такое количество уловок.
Собаки, не нюхавшие хлорку, взяли еще один след, ведущий как раз через заросли клена. Борис проверил их и нашел тому подтверждение, но оно его не устроило. Он решил, что следы заметали совсем в другую сторону, а те, которые оставили, должны были сбить их с толку.
— Идем прямо. — Безапелляционно приказал Борис.
Он помнил про приказ начальства держаться на удаление от беглецов, но вряд ли бы удержался от соблазна поймать их или хотя бы пристрелить одного, ради душевного удовлетворения. Трава за железной дорогой была отчетливо примята и присыпана белым порошком. Собак пришлось вести в стороне, чтобы остальные не нанюхались его, иначе команда могла остаться вообще без всякой помощи со стороны животных. Едкий порошок мог отбить нюх не на день или два, а вообще навсегда.
Солнце стояло высоко, мешая смотреть вверх, на нависавшее над головой здание. Из подъездов снова послышался предостерегающий собачий рык. Борис отправил Ивана разведать обстановку. Иван, выставив перед собой оружие подошел к крыльцу первого подъезда. Ему помешали пройти кусты сирени. Он отодвинул их в сторону и сразу же увидел на пыльном полу характерные отпечатки рабов с невольничьего рынка.
— Они зашли внутрь! — Выкрикнул он Борису.
В этот же миг сверху раздался выстрел. Пуля ударила в повозку. Народ кинулся врассыпную, не понимая где укрыться. Раздался второй выстрел, и снова пуля ударила в повозку. Сверкнула фиолетовая вспышка короткого замыкания и тут же исчез защитный барьер. Тьма впилась в людей холодными щупальцами страха. Борис заорал, как резанный и кинулся к соседней повозке. Иван побежал куда-то не разбирая дороги, но тьма так сильно застила ему обзор, что он споткнулся так и не поняв обо что и упал.
Аркаша вопил недолго. Его крик резко оборвался, а сам он бесследно исчез. Черный ледяной парализующий тело страх окутал Ивана. Он кричал и чем сильнее это делал, тем туже оплетали его извивающиеся черные щупальца. Он уже решил, что это конец и понимая, что сопротивление бесполезно, отдался страху полностью. Но странный повторяющийся горловой звук не позволил щупальцам задушить его. Тьма медленно рассасывалась, замирая от него куполом на расстоянии вытянутой руки. Внутри этого купола, тряся подбородком и сложив губы дудочкой, подвывал подросток-тварь, с большим синяком на скуле, оставшимся после нравоучения Бориса.
Пацан взял Ивана за обе руки и куда-то потянул, продолжая монотонно подвывать. Тьма растаяла возле целой повозки, за которой спрятались несколько человек. Началась перестрелка. Стрелок с крыши целил не в людей, а старался вывести из строя еще одну повозку, зная, что это решит исход сражения лучше всего. Ивану снова стало страшно, но в этот раз, потому что он впервые оказался на мушке. До сего дня он считал стрельбу из огнестрельного оружия прерогативой истинных людей.
Борис, наконец, сумел взять себя в руки. Стрелком он был отменным, но в других обстоятельствах. Сейчас у него тряслись руки, а дыхание еще не восстановилось. К тому же пули, втыкающиеся в повозку в полуметре от него, мешали прицелиться. Его напарники вели редкую и бессмысленную стрельбу, напрасно тратя драгоценные патроны. Борис присел на колено и выставил оружие вверх. Край крыши, откуда велась стрельба, прикрывал солнце, но его светящийся ореол все равно мешал смотреть, вызывая слезы.
Он поводил прицелом влево и вправо, пока не заметил выпуклость. Выстрел и едва заметное облачко дыма подтвердило его предположение, что выпуклость и есть голова стрелка. Остальное было делом техники. Борис взял под обрез мушки голову стрелка и выстрелил. Выпуклость исчезла.
— Хватит стрелять, придурки! — Приказал он своим напарникам. — Я его подстрелил.
После стрельбы тишина показалась оглушающей. Борис осмотрелся. Увидел рядом с собой Ивана и больше никого из первой повозки.
— Где Аркашка и Лешка? — Спросил он у бледного бойца.
— Я не знаю. Слышал только, как Аркаша вопил, а потом замолк. Алексея и вовсе не видел.
— Вот сука, два-один в его пользу, еще и генератор нам сломал. Падла.
— Вы думаете он там один? — Спросил Иван.
— Не знаю, но это точно не один из наших беглецов. Они так стрелять не научились бы. Я полагаю, что этот хмырь видел их и специально порошок рассыпал, чтобы следы от себя отвести. Возможно, припугнул их оружием. Твари, что с них взять, даже между собой договориться не могут.
Иван огляделся, увидев спасшего
