что у компании будет два доверенных лица, я потребовал, чтобы таких ключей было тоже пара. Правда свой тут же отложил в сторону, и не уведомил о его наличии.
Первые два месяца было относительно тихо. Да и сам мистер Либензон советовал особенно не разгоняться. Ведь компания была записана уже на меня, и подходило время уплаты налогов. Поэтому показывать какие-то телодвижения было просто невыгодно. В феврале 1939 года, мы подали декларацию о доходах и быстренько рассчитались за полученную прибыль прошлого года, заодно приобретя репутацию честного налогоплательщика. И только после этого слегка подняли процентную ставку до четырех с половиной процентов, чтобы привлечь инвестора. Количество вкладчиков разумеется слегка увеличилось, но на получаемых нами доходах это почти не отразилось, потому как тот процент, что получала компания за использование средств вкладчика, был настолько мизерным, что говорить о каких-то сверхдоходах просто не стоило.
Меня, очень заинтересовал этот вопрос, и потому, я задал этот вопрос своему управляющему. Кстати, как оказалось я довольно хорошо знаю идиш. Впрочем, учитывая, что последний берет свои корни из Германии, где бывший владелец моего тела провел своё детство и юность, ничего удивительного в этом не было. Хотя для меня, это оказалось новостью. Впрочем, последняя как мне кажется, только добавила уважения, со стороны мистера Либензона. Всплыло понимание языка совершенно случайно. Просто в какой-то момент обсуждения текущих дел, мой управляющий вдруг произнес несколько слов на идиш, видимо не найдя для этого аналога в английском, хотя его английский в моих глазах и был безупречен, во всяком случае по сравнению с моим. Как ни странно, я его понял, и тут же ответил, на том же наречии, что заставило моего управляющего вздрогнуть и удивленно воззриться на меня. Впрочем, это продолжалось очень недолго, а вскоре после этого, многие вопросы, не предназначенные для постороннего понимания, решались именно на этом языке. Может у меня и было плохо с письмом, то есть я вообще не то чтобы писал с ошибками, я вообще не представлял, что означает тот или иной символ еврейского алфавита, но сама речь воспринималась достаточно свободно, даже в некотором роде лучше, чем тот же англо-американский, когда местные начинали тараторить, как та Трындычиха из «Свадьбы в Малиновке», проглатывая окончания и сливая слова в одно целое.
Мой же вопрос касался именно доходов. Меня очень интересовал тот факт, с чего мы имеем доход, если, например, тот же банк, дает максимум три процента годовых. Мы выплачиваем тоже, от трех с половиной до четырех с половиной процентов. И что же тогда остается нам?
— Понимаешь Барак. — С некоторых пор наши отношения с управляющим несколько изменились. Он часто называл меня по имени, тому, что было указано в паспорте того мужика, и на которое я зарегистрировал купленную компанию. Я тоже в некоторых беседах отказался от длинного «мистер Либензон» сократив до фэтэр Мойше — дядя Миша. Правда все это происходило при закрытых дверях. То есть когда мы оставались одни.
— Дело в том. — продолжил он, — на самом деле прибыль с акций ну или вклада в то или иное предприятие, колеблется от десяти до пятнадцати процентов. Разумеется, есть и большие цифры, но это касается в основном, либо краткосрочных вкладов. То есть когда заемщик берет деньги на какой-то определенный срок, обычно не превышающий месяца, а чаще пары недель. В этом случае процент может подняться и до пятидесяти, но дело в том, что подобные займы достаточно рискованны, и можно просто остаться без денег, если что-то пойдет не так. Другими словами, все подобные займы, обязательно требуют большого залога, порой вдвое превышающего сам займ. К тому же большие проценты, компенсируются малыми сроками использования. То есть пятьдесят процентов годовых при займе на один месяц, съедает этот процент довольно сильно. В итоге мы получаем всего четыре с какой-то мелочью. Долгосрочные же, приносят гораздо большую прибыль и с гораздо меньшими рисками. Но. Десять или пятнадцать процентов прибыли которые мы получаем от долгосрочных вкладов съедаются следующим образом. От четырех до пяти процентов, отходит инвестору. Причем, эти четыре процента не облагаются налогом, потому что налоги платим мы. Еще порядка двух процентов отходит на налоги и текущие расходы, по содержанию компании. Чистая прибыль в итоге чаще всего держится в районе трех-четырех, реже восьми-девяти процентов. С одной стороны, это не так уж и много, но учитывая, что мы работаем в основном в качестве посредников, и все основные риски несет инвестор, то вполне достаточно. Мы разумеется тоже отвечаем за вклады инвесторов, и в случае неправильного вложения, будем вынуждены компенсировать его вклад. Но основной риск все же несет именно инвестор. Ведь потеря вклада может произойти и не по нашей вине.
— А инвесторы приходят в основном из-за процентной ставки, которую мы обещаем в качестве дохода?
— В обще-то да, хотя и здесь имеются некоторые нюансы. Во-первых, разумеется процентная ставка. Во-вторых, надежность компании. Редко, какой инвестор не пожелает расспросить о наших партнерах, кому именно мы доверяем наши вклады, и на чем основываем наш процент. Ну и, в-третьих, наша репутация. То есть справлялись ли мы со своими обязательствами, не задерживали ли выплату дивидендов, налогов, и как отзываются о нас в обществе. Все это в совокупности и привлекает вкладчиков. Ну и разумеется реклама нашей деятельности. На это кстати тоже уходит не мало времени и средств.
— А, если, например, попробовать привлечь клиента увеличенной ставкой.
Я потихоньку подводил вопрос к тому, чтобы дядя Миша, принял правильное решение, сочтя меня за лоха, который, ничего не смысля в финансовых махинациях, все же хочет заработать много денег, при этом не особенно задумываясь о возможных последствиях.
— Вот, например, до сих пор мы гарантировали около пяти процентов годовых. А если, например, ради привлечения инвестиций на какое-то время, увеличить доходность инвестиций. Например, пообещать вкладчику шесть, семь или даже десять процентов годовых. Налоги, насколько я знаю выплачиваются в первом квартале следующего года. Следовательно, до нового года, о них можно не задумываться, да и к тому времени, за счет прихода инвесторов, вполне можно набрать необходимые суммы. Текущие же расходы, можно временно или сократить, или отнести за мой счет. В конце концов инвестор же не требует моментального возврата средств. Насколько я помню минимальный срок вклада обычно заключается на год. И основная сумма остается на счету. Мы же выплачиваем только процент, а это не так много, и можно его погасить за счет других
