Упорству скрипачки оставалось только позавидовать. Ведь для неё любая опасность может стать последней. Однако она наотрез отказалась идти в Романиху одна.
— Тётка видит, где и с кем я, — заявила девушка. — Ещё полторы недельки осталось потерпеть.
— А потом?
— Проклятье спадёт, — пожала она плечами. — Даже сейчас оно поослабло чутка, я это чувствую. А вот стоит мне от тебя отдалиться, как меня сразу придавит.
— Пап, давай просто посидим где-то? — предложила Пелагея.
— Не получится, — покачал я головой. — У нас каждый день на счету. Чем дольше будем медлить, тем больше людей в Романихе пострадает. Они там и так уже едва с обороной справляются.
Шухерезада грустно улыбнулась, едва проявив ямочки на щеках.
— Ничего страшного, я с вами до конца. Лучше уж так, чем скопытиться от какой-нибудь ерунды…
Дальше широкая трасса поворачивала прямиком к Нижнему, а от неё отпочковывались дороги попроще и поуже. По одной из них мы и двинулись до ближайшего населённого пункта под названием Работкино. Ничем не примечательное село, застроенное разнокалиберными частными домами — от мелких дач до крупных коттеджей. В округе таких мест полно. Некоторые настолько срослись окраинами, что представляли из себя настоящие микрорайоны.
Однако тут играл важную роль местный рельеф, заставив меня прийти именно сюда. От основного русла Волги вглубь поселения вдавалась узкая бухта, когда-то давно бывшая устьем одной из местных речушек. Кое-где в ширину заводь достигала сотни метров, поэтому там устроили что-то вроде морского порта, где в своё время швартовались даже полноценные суда. То ли грузовые, то ли рыболовецкие — не поймёшь. Одно из них до сих пор торчало носовой частью из воды, встав едва ли не вертикально. Полностью затонуть ему не давали стальные канаты, привязанные к бетонным опорам причала.
Вдалеке виднелась самоходная баржа, выброшенная на покатый берег, и на этом всё. Даже стоянка для катеров полностью пустовала, включая ближайшие ангары. А ведь там должны были стоять даже мелкие прогулочные катера, судя по документации. Я не поленился заглянуть в каждое хранилище, чтобы в этом убедиться. Кто-то вычистил их подчистую, не забыв про запасные части, ремонтные наборы и прочую атрибутику, вроде спасательных жилетов. Это лишний раз подтверждало мою теорию, а заодно оставляло нас самих без нормального транспорта.
Зато отсюда отлично просматривались ближайшие острова на широченной водной глади Волги. Все как один мелкие и пустые. Сама же река поражала своими размерами. Я иной раз ловил себя на мысли, что смотрю на какое-то море. Просто слегка узкое.
Пришлось прогуляться вдоль всей заводи Работок, пока нам не попалась небольшая рыболовецкая станция. Причал там был простенький — из брёвен и досок, зато поблизости в ассортименте валялись лодки. Причём не в боксах, напоминавших автомобильные гаражи, а на открытом воздухе. Многие уже успели испортиться, но среди них остались и вполне годные. Переезжающим магам они не приглянулись, потому что из движителей имели только вёсла.
А вот нам такой тихий способ передвижения в самый раз.
— Мы что, поплывём? — занервничала Шухерезада, разглядывая утлый транспорт.
— Моряки говорят: «пойдём по реке», — поправил я её. — Но в принципе, да.
— А может, пешочком?
— Долго и бесполезно. Ты плавать не умеешь, что ли?
Девушка смутилась.
— Да нет, просто меня как-то раз чуть рыбина в воде не заточила, размером этак с акулу. Я там все рекорды по кролю побила, пока до берега добралась. С тех пор перехожу водоёмы исключительно по мостам. Вот.
— Это ты ещё на Чёрном море не бывала, — отмахнулся я. — Не бойся, мы недалеко.
— Да-да… — проворчала она. — Ты размеры-то видел Волги-Матушки? Там и кит спокойно может плавать. Или как там правильно… Ходить по воде? Тьфу ты, всю голову мне заморочил!
А вот кто оказался в полном восторге от предстоящей прогулки, так это Пелагея. Вода у неё всегда была любимой стихией, и вытянуть её оттуда нереально. Она упросила меня искупаться, после чего с тихим визгом бросилась на мелководье у берега, скидывая с себя одежду буквально на ходу. Вот уж у кого никакого страха, зато я себе чуть шею не вывихнул, пока готовился к отплытию. И пусть доченька сама кого хочешь закошмарит, обострившиеся инстинкты всё равно брали верх. Ничего, когда-нибудь привыкну и научусь.
Вечно её опекать не выйдет, да и ни к чему это. Она же у меня принцесса Смерти, чтобы это ни значило…
Немного успокоив себя, я продолжил приводить лодку в порядок. Из всего разнообразия посудин мне приглянулась небольшая деревянная скорлупка, явно из новых. К сожалению, не резина или пластик, но их здесь днём с огнём не сыщешь. Две перекладины-лавки шли поперёк бортов, третья являлась носовой, с устроенным под ней бардачком. Или же трюмом? Короче, туда вполне помещались наши пожитки.
Тёмно-синяя краска ещё не успела толком облупиться, а большего и не надо. Внутри обнаружилась лишь пара трещин, которые без труда зашпаклевались специальным герметиком из тюбика. Его я нашёл в сторожке на входе, вместе с неплохим прорезиненным плащом. Запасливые здесь жили люди — одних снастей хватило бы перекрыть всю Волгу.
А в остальном днище было в полном порядке, и конопатить его полностью не требовалось. Пока замазка сохла, я выгреб из лодки весь мусор и нашёл подходящие вёсла. Прихватил и запасные, на всякий случай. Ещё бы жилеты где-нибудь найти, но такое добро где попало не валяется.
Пелагея всё ещё плескалась у бережка, а вот Шухерезаде приспичило прогуляться до ближайшего фруктового сада, что начинался прямо за поваленным забором. Деревья там были старые и не ухоженные ещё со времён всеобщего благополучия. Не знаю, что скрипачка хотела там найти в разгар весны, но приключения на свою пятую точку она точно отыскала.
— Эй, это ты там прикалываешься? — окликнула меня девушка откуда-то с опушки.
Я повернул голову и успел увидеть, как она с визгом вознеслась куда-то за кроны деревьев, будто рыба после резкой подсечки, после чего окончательно скрылась из виду.
— Ну ёлки-палки!
Я не стал окликать Пелагею, которая прекрасно нас слышала, и рванул с места на выручку. «Аспиринка» загодя была расчехлена и торчала в земле наизготовку, рукоятью вверх. В прошлой заварушке ей отличиться не
