поглядел на Лауру.
– Пожалуйста, проходите.
Он оставил дверь открытой и предупредительно скрылся в приемной. Обернувшись к Лауре, Уинифред взяла ее за горячую ладонь.
– Прошу тебя! – взмолилась она.
Неловкость перед доктором была ничем по сравнении с мыслью, что Лаура так и не решится на осмотр и с ней случится что-то ужасное.
– Я буду рядом.
Губы Лауры скривились, будто она собирается вот-вот удариться в слезы. Уинифред не знала, что еще пообещать ей, но девочка переспросила:
– Рядом?
– Да. Я никуда не уйду.
Лаура кивнула, решительно выдвинув подбородок, и Уинифред с облегчением прошептала:
– Спасибо.
В узкой светлой приемной сладко пахло цветами – засушенными розами, свежими белыми лилиями в вазе, лавандовым мылом и розовой водой. Уинифред скривилась, и доктор Вудворт это заметил.
– Прошу прощения за резкий запах. Моя жена любит цветы.
Он раскрыл дверь в кабинет, пропуская клиенток. Кабинет был просторным. Воздух из распахнутого окна немного рассеивал сильный цветочный запах. Из-за отделанных красным деревом стен комната казалась теплой, уютной, похожей на крошечную гостиную.
Усадив Лауру на диван, Уинифред села рядом и расправила юбки. Она заметила, что с тех пор, как она начала носить модно скроенные платья, в ее ушах появились серьги, а на пальце – кольцо, люди перестали позволять себе делать ей замечания или пренебрегать ее вниманием. Раньше никакой врач и не подумал бы извиниться перед ней за слишком сильно надушенную приемную.
Лаура молчала – может быть, как обычно, была смущена, а может, собиралась сорвать прием.
– Доктор, моя кузина больна, – прямо сообщила Уинифред. – Уже довольно давно.
Доктор Вудворт коротко взглянул на Лауру и, без сомнений, принял во внимание ее недорогую одежду и азиатские черты лица. Не такая уж редкость, чтобы господа приводили на прием свою прислугу, но то, что Уинифред назвала Лауру своей кузиной, наложило на доктора определенные обязательства. Пускай за прием он получит столько же, лечить кузину леди – не то же самое, что лечить ее горничную.
– Пожалуйста, опишите ваши симптомы, – попросил он и взялся за перо.
Уинифред погладила Лауру по руке, и та глубоко вздохнула.
– Я кашляю уже около года, – тихо сказала она. – Меня тошнит и кружится голова… иногда.
– Вы часто потеете по ночам?
– Скорее, да.
– Ваши родители живы?
Лаура вздрогнула, и Уинифред вмешалась:
– Почему вы спрашиваете?
Доктор Вудворт перестал писать и опустил кончик пера на лист, оставив на полях огромную кляксу.
– Если они мертвы, мне нужно знать, от чего они умерли, – ответил он, не поднимая головы. – Болезнь может оказаться наследственной.
– Отец погиб в результате несчастного случая. Мать…
Лаура вдруг закашлялась, прижимая платок к уголку рта, и доктор, прищурившись, прислушался. Когда девочка отдышалась, он подвинул к ней по столу стакан воды.
– Ваша мать? – напомнил он.
– Я не знаю, – ответила Лаура.
Ее рука дрожала, и стакан клацнул о зубы.
– Доктор ничего не сумел сказать. Но перед смертью она начала бредить. И… кашлять кровью.
Лаура стиснула платок. Доктор смерил ее долгим внимательным взглядом, а затем встал и принялся раскрывать ширму.
– Подождите свою кузину в другой комнате, мэм, – попросил он Уинифред.
Лаура схватилась за завязки у ворота платья, с испугом глядя на доктора.
– Ничего не бойся, – прошептала ей Уинифред и аккуратно высвободила из руки девочки смятый платок. – Я буду за дверью.
Помедлив, Лаура кивнула, и Уинифред вышла из кабинета. Она прерывисто выдохнула и развернула платок. Чистый, ни капельки крови.
В приемной воздух был спертым и невыносимым из-за густого аромата цветов. Уинифред выглянула на лестницу, но там дышать стало еще тяжелее – пахло лекарствами, рвотой и пылью. Держась за перила, она торопливо спустилась вниз, на улицу.
Ночью прошел дождь, и там, куда ложились солнечные лучи, земля успела подсохнуть, а в тени все еще темнели ровные влажные полосы. Обогнув дом и нырнув в прохладный тупик, Уинифред запрокинула голову и принялась на ощупь искать в ридикюле веер.
– Вы что-то потеряли, мисс Бейл? – поинтересовался участливый голос где-то совсем рядом, в паре-тройке ярдов от нее.
Не меняя положения головы и тела, Уинифред раскрыла глаза, уставившись на ровный край крыши соседнего здания. Она старалась не думать о том, что в руке незнакомец может держать нож, а она удобно подставила ему свою шею – режь на здоровье.
Впрочем, этот человек был не таким уж и незнакомцем.
– Мистер Парсон, – пробормотала Уинифред. – Как поживаете?
Медленно опустив голову, она встретила его взгляд. Парсон, управляющий опиумных притонов «Золото дракона» и «Двенадцать мелодий азалии», стоял в тупике со стороны улицы, фактически отрезав ей путь к отступлению. Но его руки спокойно висели вдоль тела, в них не было ни ножа, ни револьвера. Отложив веер, Уинифред сомкнула пальцы на острой булавке, но вынимать руку из ридикюля не спешила.
Парсон пожал плечами. У него было забавное лицо с необыкновенно оживленной нижней частью и совершенно неподвижной верхней. Он усердно скрывал собственный возраст – помадил густые черные усы и волосы, пряча седину, всегда широко раскрывал маленькие карие глаза, чтобы на лбу не пролегли морщины. Его настроение Уинифред могла угадать по губам. Сейчас они были напряжены, уголки опущены вниз. Он боялся ее.
Даже эти идиоты уже сложили два и два. Теперь Парсон наверняка знает, что она не простая посыльная.
– Не могу однозначно ответить на ваш вопрос, – протянул он. – С тех пор, как вы убили нашего хозяина, у меня прибавилось забот.
Значит, пошел слух, что это Уинифред – убийца Уоррена? Что ж, тем лучше для Дарлинга.
– Благодарите за то, что не убила и вас тоже, – заметила она и щелкнула застежкой ридикюля. Булавка перекочевала в рукав ее платья. – Вы ко мне по делу?
– Я не посмел бы беспокоить вас без нужды, – заверил Парсон.
Его вытаращенные глазки перестали наводить на Уинифред что-либо, кроме скуки. То, что он мог попросить, было ей безразлично. Другое дело – то, что Парсон мог знать.
– Долго вы меня здесь караулили? – изображая неудовольствие, спросила она.
– Достаточно долго. Но я знал, что рано или поздно вы сюда вернетесь. Пришел счет за мебель от квартирного хозяина?
– Захотелось воскресить приятные воспоминания. Не тяните, что вам нужно?
– То, что вам удается лучше всего. Я хочу, чтобы вы отыскали для меня секрет.
– Мистер Парсон, вы всерьез полагаете, что я убила господина Уоррена для того, чтобы слушать ваши приказы?
Уинифред шагнула вперед. Парсон не двинулся с места, и она пальцем тронула кончик булавочной иглы.
– Вам нечего мне предложить.
– Думаю, есть, – возразил он.
В его круглых неподвижных глазках мелькнуло ликование.
