сдвигаясь в сторону, чтобы я могла сесть рядом с ним.
— Всем доброе утро, — говорю я и перекидываюсь парой фраз с Фионой, прежде чем подхожу к столу с едой.
Стол с едой тянется вдоль одной стены и завален всевозможными диковинными яствами. Это ещё одно отличие от двора Осолиса. Здесь еда общая, тебе её не подают. Я всё ещё не знала, что представляли собой большинство блюд. Роман указал мне на фрукт, который он назвал грушей, говоря, что он будет довольно похож на яблоко. Я и не подозревала, что мои привычки в еде были настолько заметны.
Я только успела схватить грушу со скрипучего стола, как меня толкнуло в бок огромное тело. Потеряв опору под ногами и грушу, я падаю, и в падении поворачиваюсь так, чтобы защитить левую руку, но тыльной частью плеча ударяюсь о пол. Я перекатываюсь и, вскочив на ноги, занимаю в оборонительную позу. Держаться в тени оправданно, но я буду защищаться.
Я оглядываюсь на крупного мужчину и морщу нос, когда его запах достигает меня. В основном, я считаю стереотипы о Брумах необоснованными, но этот мужчина идеально им соответствует.
— Шевелись, шлюха Солати, — рычит он.
Мне не хватает времени, чтобы ответить, прежде чем массивная рука обхватывает его горло.
— Габель, — говорит Король обыденным тоном. — Почему ты пристаёшь к моей гостье?
К несчастью Габеля, он принимает это за искренний вопрос.
— Она убила Принца Кедрика, — Габель задыхается, когда Король сжимает руку немного сильнее.
Он поворачивается лицом к собравшимся, которые наблюдают за ним. Габель следует за ним, балансируя на кончиках пальцев.
— Я видел, как вы все обращались с нашей гостьей, — говорит он. — Могу я напомнить тебе, что Принцесса — женщина, и вполовину меньше тебя?
Лицо Габеля становится пунцовым. Я не смею взглянуть на ассамблею, чтобы увидеть реакцию.
— Позвольте мне прояснить вам обстоятельства смерти моего брата, — говорит он, продолжая сжимать.
— Вопреки тому, что вы все думаете, мой брат пожертвовал собой во имя спасения Татумы.
В комнате наступает тишина.
Он продолжает:
— Не насмехайтесь над его храбростью и самопожертвованием.
Король поворачивается ко мне, я заставляю себя стоять неподвижно.
— Я приношу извинения за их поведение. Если бы я был самим собой в последние недели, этот вопрос был бы улажен гораздо раньше.
Я киваю, отвлекаясь на мужчину, всё ещё находящегося в его хватке.
Лицо Габеля сейчас фиолетовое, его губы приобрели синий оттенок.
Король бросает его на пол и, не оглядываясь, возвращается к своему трону. Габель сворачивается в клубок на полу, слабо вбирая воздух в лёгкие. Несколько секунд я смотрю на него, затем перешагиваю через него и беру другую грушу.
С того дня подножки и толчки прекратились.
Я крепко сплю, что, похоже, всегда происходит в этой постели. Я с трудом выныриваю из сна, когда снаружи моей комнаты раздается громкий треск.
Я вслушиваюсь во внезапно наступившую тишину. Дверь распахивается. Я вскакиваю, пытаясь освободиться от меха, в котором запуталась. Огромная тень заполняет дверной проём, и я вижу очертания моих стражников, лежащих в куче позади неё. Тень входит в комнату и хлопком закрывает дверь.
Я судорожно вырываюсь из меха, поднося руку к своей вуали. Я колеблюсь, когда замечаю своё затруднительное положение. Из-за того, что у меня есть только один комплект одежды, я стала спать без одежды. Я предпочитаю оставаться как можно более чистой, что трудно сделать без помощи регулярных ванн.
Я иду на компромисс, обматывая мех вокруг себя, пока стою. Я буду сражаться голой, если придётся.
— Что вам нужно? Почему вы в моей комнате? — говорю я, мой голос звучит непосредственно.
Мужчина удивленно ругается.
— Дерьмо, ты не спишь.
Голос невнятный, но, тем не менее, я его узнаю.
— Что вы тут делаете, Король Джован? — спрашиваю я.
Он ведёт себя странно. Его движения неуклюжи. Во время движения к кровати он делает несколько шагов назад. Я наблюдаю, мой страх превратился в смущение. Наконец он добирается до сиденья в конце кровати и заваливается на него.
— У тебя огромная комната, — жалуется он, пыхтя, как будто бежал в гору.
— Вы только что избили своих собственных стражников, — говорю я.
Это очень странно. Я не знаю, что и думать, и стоит ли мне помочь ему.
Он закрывает глаза, на его лице появляется ухмылка.
— Ага.
Он покачивается на сиденье, а я неуверенно зависаю рядом с кроватью в мехах.
— Вы нездоровы. Вам нужна помощь? — спрашиваю я.
— Нужна ли мне помощь, — тихо повторяет он. — Думаю, нужна.
Я задумываюсь, знает ли он, что говорит вслух. Я ничего не говорю, мои глаза всё ещё привыкают к темноте.
— Расскажи мне о себе и Кедрике, — требует он ошарашенным голосом, словно только что вспомнил что-то важное.
Я моргаю от его просьбы. Поэтому он здесь?
Прошло уже несколько недель, а Король не проявлял никаких внешних признаков скорби по Кедрику, если не считать его комментария в обеденном зале ранее. Учитывая его самообладание, когда он впервые услышал новости, я не представляла его таким человеком, который может сломаться, как я.
Я подхожу к нему и склоняю голову набок. Я думаю, что Король Джован наконец-то потерял контроль над собой.
Я с тоской смотрю в сторону кровати и вздыхаю. Этот визит не будет коротким.
Король наблюдает, поворачивая голову вслед за моим движением, когда я обхожу его, чтобы положить бусины в огонь. Когда огонь разожжен, я устраиваюсь в кресле рядом с ним и аккуратно заправляю мех под ноги. С чего мне начать?
— Мы были друзьями с самого начала. В мою работу входило показать ему окрестности дворца. Мы проводили много времени вместе, больше, чем от нас требовалось. Мы сблизились, — я пожимаю плечами.
— Делая что? — кричит Король Джован.
— Вам не нужно орать, — я делаю замечание.
— Я не кричал, — он сердится, его голова запрокидывается назад и ударяется о каменную колонну позади него.
Закатив глаза, я забавляюсь этим.
— Для начала мы отправлялись на прогулки. Порой в деревню или к старому озеру, но чаще мы просто гуляли по внешнему лугу, окружающему дворец. Он говорил о Гласиуме: людях, животных, холоде. А я помогала ему понять Осолис.
Король совершенно неподвижен, восторженно внимая каждому слову. Я понимаю, что на самом деле он просто хочет услышать о своём брате и о том, что он делал незадолго до своей смерти.
— В Осолисе все очень сдержанные. Кедрик был как… глоток свежего воздуха, после того как надышишься дымом. Я быстро узнала об его честности и добром сердце, — я улыбаюсь. —
