и Ралафар проходил через похожее испытание, и с тех самых пор он знает каково это — вести бой, когда вражеские силы окружают тебя. По этой причине князь отчетливо понимал, что из стычки с шестью профессиональными воинами живым не уйти и лучшему фехтовальщику, однако он до скрежета зубов желал добраться до Дэгата и пронзить его сердце Цветовлаской. Жгучая мысль о мести придавала ему сил.
В очередной раз используя ствол сосны, как защиту, Раф выставил правую ногу вперед, перенеся на нее вес своего тела для мощного и точного удара, вынуждая коренастого Аврона Эффе отступить назад или поставить блок. Ввиду своей неповоротливости, но при этом наличии могучих рук, выбор дворянина незамедлительно пал на второй вариант, что стало его последней в жизни ошибкой. Острие меча задело кору хвойного дерева на половине маневра, критично затормозив Авра, чем Ралафар, не задумываясь, воспользовался. Непримечательный выпад превратился в смертоносный прыжок, а нацеленный в бедро клинок полностью изменил траекторию движения и вместо бедренной кости разрубил плечо Эффе, моментально погибшего от болевого шока.
Почти в это же время за спиной Хенчма внезапно возник ярко-огненный, словно умирающий в пламени феникс, силуэт человека, рубанувший тому по шее клинком — голова неестественно завалилась набок, и изо рта и раны пульсирующей струей полилась алая кровь. Исчезла загадочная фигура также быстро, как и появилась, оставив всех, кроме Рафа, в недоумении — он прекрасно знал, кому принадлежит столь эффектная способность.
Под разъяренные крики Дэгата из темного леса стремглав выскочили двое всадников, сбившие одному из мужчин магическую оболочку и едва не затоптав второго копытами. Получив сокрушительный отпор и осознав безнадежность сражения с одним из лучших мастеров в обращение с мечом Луманом и его двумя приятелями, Прит вместе с остатками своих людей скоропостижно ретировались, под покровом защитных заклинаний попрыгав в седла и поскакав обратно в лагерь.
Как только из поля зрения Ралафара пропал Дэг, ярость князя сняло, как рукой, оставив после себя лишь отчаяние и душевную боль. Держа налившийся слепящим фиолетовым цветом меч, Раф обернулся и одним легким движением срубил дерево. Беззлобно, как выполняющий свою ежедневную работу дровосек. Сосна заскрипела, затрещала и с грохотом повалилась на землю, переломав во время падения ветви прочих растений, что росли поблизости.
Лу слез с коня и подошел ближе к своему некогда боевому товарищу, скрестив на груди руки.
— Линуру есть что тебе сказать.
Лир бросил на Лумана быстрый взгляд, как на заложившего его перед родителями старшего брата, и нехотя принялся говорить:
— Раф, своей глупостью я подставил нас обоих под удар.
— Я уже знаю о причинах нападения и твоего затяжного возвращения, — он остановил бастарда жестом, — но не знаю, что к ним привело. Ты не смог убить Харрафа, но выжил? Или все-таки не захотел его прикончить?
— Не захотел? — опешил Лун. — На чьей он вообще стороне?
Юноша вновь посмотрел на длинноволосого блондина, теперь с недоверием, однако все-таки озвучил правду.
— Я помог Харру уйти. И не раз уже пожалел об этом решении.
— Не очень мудро, — вынужден был согласиться Ралафар. — Надо думать, с турнира тебя выгнали?
— Как и с территорий Медио. Коль Яр или его люди еще раз увидят бастарда Либеро неподалеку отсюда, то мне несдобровать.
— Я потерял всякую логику в ваших действиях, — Луман выглядел растерянным. — С какого хера твой ненастоящий сынок помогает Фаудам, если ваша семья и ты в частности всегда поддерживали Императора?
— В данный момент мы действуем исходя строго из собственных интересов, а не государственных, пояснил Раф. — Я прекрасно осведомлен о твоей нелюбви к Харрафу и яром желании разгромить оппозицию нынешней власти, но если хочешь помочь, то оставь препирания на потом. Нам нужно как можно скорее передислоцироваться во избежание потенциальных нападений.
— Коль это такая жизненная необходимость, — находиться на турнире, — то я, конечно, мог бы предоставить свой шатер в качестве укрытия, но действия Лира заставляют меня сомневаться в правильности такого решения. Я готов помочь другу, но не стану делать того же для сторонника Фаудов.
— Раз мы раскрываем карты. — Лир глянул на Ралафара и получил одобрительный кивок. — То я узнал о грядущей гражданской войне лишь вчера, когда меня насильно втянули в заговор. Я не знал и не знаю многих деталей, поэтому сделал выбор сгоряча, чуть не лишившись из-за этого жизни. Отныне я стану лишь помогать Рафу, и в политику не полезу хоть с петлей на шее, хоть со сталью у оной.
— Вечно ты умудряешься создать проблему из ничего, Раф. Надеюсь, что из нас троих хотя бы я не прогадаю с выбором.
Лу вернулся в лагерь, чтобы не вызывать лишних подозрений, договорившись встретиться с товарищем и ненастоящем бастардом глубокой ночью неподалеку от тракта, который проходит рядом с озером Алунт. Последние же собрали пожитки и отправились далеко в глушь — переждать несколько необходимых часов.
— Зачем он нам помогает? — наконец, задал вопрос Линур после выслушанной отцовской тирады о том, как глупо он поступил, пойдя против губернатора, будучи на его территории, и собранных для костра веток и хвороста.
— Луман один из немногих, кто хорошо ко мне относится, и к кому хорошо отношусь я. Это жест доброй воли. Тем более Харр выбыл из честной игры и теперь может лишь попытаться убить дочь Яра, тем самым лишив ее отца союза с Геммами — Медио нужны любые мечи на своей стороне прямо сейчас, что отлично понимает и Лу.
Лир оторвал кусок позаимствованного у князя мяса и с аппетитом принялся его разжевывать.
— И все же так рисковать, — не сдавался он. — За тобой идет охота, меня кончат при первой возможности как приверженцы Фаудов, так и люди губернатора, а самого Лу видели, когда мы спасли твою жизнь. Шатер Лунов это капкан для нас троих.
— Дэг, — человек, что напал на меня, — не столь влиятельный, чтобы ему поверили и сразу пошли что-либо выяснять. С Лунами же считаются все до единого, а некоторые даже боятся их. Вполне по рациональным причинами, стоит заметить. Да и распространяться о нападении на члена семьи Либеро Дэгат не станет. Ты, должно быть, понимаешь, чем ему это грозит, прознай про это сторонники Императора, — Ралафар закурил, взяв время на обдумывания. — Завтра несомненно будет битва. Мы используем ее, как прикрытие, и подберемся к одному очень важному для меня человеку. Прорваться сквозь оборону лагеря извне не выйдет, поэтому предложение Лумана — единственный выход.
— Я встретил его сегодня. Темноволосый, угрюмый мужчина. Он презирает тебя.
— Я бы тоже презирал на его месте.
