class="p1">— Что вам от меня нужно? — истерически вскрикнул он, — если денег, то вынужден вас разочаровать. У меня ничего при себе нет!
— Ну что вы, что за пошлость, — сбоку раздался ещё один голос, тоже знакомый, — за кого вы нас принимаете?
Тут же в глаза Флориана ударил яркий свет. Похитители сдернули с его головы плотный мешок. Когда адвокат чуть пообвыкся он смог увидеть, что сидит связанный на стуле в какой-то пещере, а напротив него стоит наниматель и… он сам?
— Мы уже получили практически всё что нужно, — продолжил Влад О’Нил, — ваша физиономия и всё остальное, включая голос, жесты и даже запахи.
— Ага, — тут же поддакнула копия адвоката, — теперь осталось только содержимое твоей тупой башки.
— Что это такое? Кто вы? — спросил адвокат, — Что здесь происходит?
— Странно, — задумчиво сказал Влад ни к кому не обращаясь, — я был лучшего мнения о вашей сообразительности, господин Рейн. Вы уже встречались с моим товарищем Максом. Причём дважды. Он встретил вас в терминале, а также… когда он был Шоном Хаверсоном.
Рейн был умным человеком и он моментально понял что происходит. Его обдурили с помощью доппеля! И откуда только О’Нил его достал?
Понял он теперь и что имел в виду Макс, когда говорил про содержимое головы. Имелись в виду не мозги как таковые, а информация.
Героем Флориан не был и умирать не собирался. Поэтому ни о каком мужественном молчании и презрении к похитителям не было и речи.
— Я вам всё расскажу! Только не убивайте, прошу!
— Убивать? — удивился О’Нил, — зачем мне делать это? У меня на вас другие планы. И хорошо что вы сразу согласились сотрудничать. Хорошо для вас, конечно же. Мне, знаете ли, наплевать сколько у вас пальцев, глаз или яиц. Так что мы вас слушаем, можете начинать.
Он направил на лицо адвоката видео-камеру и Рейн заговорил.
Говорил он очень долго и, желая быть как можно более полезным, рассказал не только то, как он за спиной своего нанимателя продал его Хаверсонам, но и подробно остановился на схеме работы с господином секретарем судейской коллегии. Причём рассказал даже о том, о чём его и не спрашивали.
Знал господин адвокат действительно много и попал куда нужно, эта запись могла как следует всколыхнуть содружество.
Всего исповедь заняла порядка часа и закончилась она тем, что Рейна прогнали на детекторе лжи для того, чтобы убедиться в правдивости его слов.
Потом Флориан ещё больше часа отвечал на вопросы доппеля касательно различных нюансов дела «Хаверсоны против О’Нила» и камеру наконец выключили.
— Что ж, господин адвокат, нам всё понятно. — сказал О’Нил и встав со своего кресла направился к выходу. Доппель чуть помедлив направился за ним, — счастливо оставаться.
— Подождите, — закричал Флориан, — вы же обещали меня не убивать!
— Так я и не собираюсь этого делать. А про ваше освобождение разговора не было, — прозвучал ответ, — прощайте, господин адвокат. Азгорат, приятного аппетита.
Похитители ушли и Флориан остался один. Свет в пещере погас и ему стало очень страшно. Особенно учитывая последние слова О’Нила.
— Кто здесь? — закричал адвокат в темноту услышав какое-то шевеление.
И тут же в ответ на его вопрос, сверху буквально загорелись два ярких, налитых красным глаза.
— Итак, что у нас здесь. Продажный адвокат, который решил что он умнее всех? Это интересно, таких умников я ещё не пробовал.
Вслед за глазами появилось и всё остальное. Теперь Флориан видел, что с ним разговаривает огромное существо, похожее на мифического дракона.
— Нет, нет! Меня обещали не убивать! Мне обещали это!
— Разве? — удивился дракон, — Влад сказал, что он не будет тебя убивать. Про меня и речи не было.
Огромные челюсти клацнули, прервав истошный крик Флориана. Азгорат прислушался к своим ощущениям и сказал в пустоту:
— Я ожидал большего, что-то он слишком пресный оказался, без изюминки.
* * *
Грей Гарден, судейский осколок, встретил меня и Макса, которому несколько дней придётся играть роль моего адвоката, досмотром экзо-паладинов. Целый час эти ребята мурыжили нас, прежде чем, наконец, дали добро на наш визит.
Сначала мы поехали в гостиницу, где нас уже ждал Рафаэль Мендоса.
С этим экзо мы договорились встретиться сразу же, как только уже благополучно переваренный Азгоратом адвокат раскололся.
Увиденное и услышанное впечатлило Мендосу. Настолько, что он молчал почти двадцать минут после того, как запись закончилась.
— Господа, мне нужна эта запись, — наконец сказал он, — мне необходимо проверить её на подлинность. Не переживайте, это не займет много времени. Я даже не буду никуда выходить из этой комнаты и всё сделаю прямо здесь.
— Конечно, — легко согласился я и тут же подключился к его планшету, затем скинул файл с допросом Рейна.
Проверка действительно не заняла много времени, Мендоса поковырялся в каких-то технических данных записи, а потом удалил её.
— Да, запись подлинная, но она не может считаться надёжным доказательством. И я вам больше скажу, если на основании этого я инициирую внутреннее расследование против Хокинга и других паладинов, причастных к этому, то расследование будет скомпрометировано и прекращено. По нашим законам улики против экзо-паладинов не могут быть получены незаконным образом.
— Хорошо устроился ваш орден, — усмехнулся я, — вы можете беспределить сколько угодно, а вот в отношении вас всё должно быть только по закону. Интересное у паладинов представление о правовом поле.
— Владислав, вы совершенно правы. Орден всегда действует исключительно в правовом поле. Вот только это право сильного. Мы делаем это потому, что можем. Если появится хоть кто-то, кто будет сопоставим с нами по силе, то правовое поле неизбежно изменится.
— У меня такое ощущение что вы, Рафаэль, уподобляетесь пчеле, которая протестует против мёда. Вам как будто не нравится собственная неподсудность.
— Представьте себе, что да. Не нравится. Мы медленно, но верно скатываемся в диктатуру самого отвратительного толка. Ордену нужны ограничения. Для него самого нужны.
— Воля ваша. И что же мы можем сделать учитывая, то что запись допроса не подходит в качестве доказательства?
— На ваше счастье, Влад, я обладаю полномочиями выдать вам, вернее вашему адвокату — господину Рейну, — он покосился на доппеля, — несколько верифицированных звукозаписывающих устройств. Запись сделанная на них считается достаточной и легальной уликой. К тому же
