– Лари, твоя жизнь имеет много общего с моей.
– В смысле? – удивилась Лари, будто не понимала, о чем говорит Ростик.
Ростик глянул на Лари, почесал кончик носа.
– К примеру, ты только что рассказала о своей подруге, Нине, к которой домогался твой дядя. И моя жена, Лиза, попала на крючок к профессору, переспала с ним. Ты защитила диссертацию по теме сексуальных домогательств, в моей же жизни это сделала Офелия… – Ростик запнулся, немного помолчал, потом прибавил: – И тот случай с Витькой, из-за которого ты бросила парня. Эта печальная история очень схожа с историей моей бывшей девушки Юльки. Да и вообще, очень много схожестей. И в поступках, и в событиях… Я, как и ты, стал ученым, хотя об этом никогда не мечтал; твой дядя и Семен Николаевич – профессоры кафедры уголовного права…
Лари отвела взгляд.
– Да, ты прав. Есть сходство, – спокойно сказала она.
Ростик занервничал, помолчал минуту, потом спросил:
– Интересно, а что еще в моей жизни из твоей?
Лари сразу не ответила, задумчиво посмотрела вдаль, любуясь морским пейзажем. Она знала, что Ростик спросит о чем-то подобном. Надо быть полным идиотом, чтобы не заметить переплетение в сюжете реальных историй.
– После того, как я защитила диссертацию, меня взяли на полставки на кафедру уголовного права, – подумав, неторопливо заговорила Лари. – Я работала в удовольствие – когда училась в аспирантуре, увлеклась и наукой, и преподаванием – дядя частенько просил провести вместо него семинар. Никаких парней. Никаких друзей и подруг, – Лари усмехнулась. – Впрочем, у меня совершенно не было времени на развлечения. Спустя пару лет после защиты кандидатской, увлеклась писательством, потом принялась писать докторскую. Свободного времени становилось все меньше и меньше. Вновь стала затворницей по доброй воле, – Лари мельком глянула на Ростика и продолжила: – Сказать к слову, я будто бы разуверилась в любви и дружбе. В любви – потому что, с одной стороны, боялась ее, как черта, после того, что со мной произошло. Думала, всякий мужчина будет напоминать мне о душевной ране. А я, поверь мне, не хотела даже на секунду вспоминать Витьку, даже мимолетно. Столько сил и времени потратила на то, чтобы смириться со случившимся. С другой стороны, казалось, не смогу никого полюбить так, как Андрея. Ну, а с дружбой, – помолчав, прибавила Лари, – ты и так понял, я завязала из-за Нины. Дружба, как и любовь, может разбить сердце. А разбитое сердце долго склеивается. Впрочем, я не собиралась лечить сердце и вообще сближаться с кем-то. Так надежнее, решила я. Но в моей жизни появился человек, с которым я-таки сблизилась. Хотя и скептически, даже с опаской относилась к дружбе долгие годы, некоторые люди западают в душу. С первой встречи понимаешь, что этот человек в твоей жизни будет не просто знакомым, а больше. Насколько больше, не угадаешь, но чувствуешь – есть какая-то невидимая связь, сила, которая притягивает к нему. С таким человеком хочется увидеться, поговорить о всяком разном, с ним всегда интересно и легко, и для него всегда найдешь минутку. Я встретила такого человека. Не могу сказать, что мы стали друзьями навеки вечные, но то, что сблизились – факт.
Спустя три года, как я проработала на кафедре, к нам устроился молодой доцент, младше меня на два года, – продолжила Лари, чуть помолчав. – Дмитрий Николаевич показался мне приятным и открытым человеком. Возможно, у нас случился бы роман, – с загадочной улыбкой сказала Лари. – Но мы оказались не по временам порядочными. Он был женатиком. Я не сторонница левых сторон, да и он – тоже. Когда между мужчиной и женщиной есть искра, но огню разгореться не удается по какой-то причине, рождаются теплые дружеские чувства.
По голосу Лари и искренней улыбке Ростик понял – этот Дмитрий Николаевич и вправду ей близкий человек.
– Мы сдружились с Димой, вскоре он познакомил меня с семьей – женой и двумя прелестными дочурками, – продолжила Лари с такой же доброй улыбкой. – Его жена – адвокат по уголовным делам. С виду хрупкая, как цветочек; скромненькая. Но когда речь шла о работе, превращалась в тигрицу. Вот что значит найти призвание. Она вела дела по экономическим преступлениям – взятки, подкупы… Ирония судьбы…
Димка проработал четыре года на кафедре, а потом его подставили, – немного помолчав, прибавила Лари и переменилась в лице. – Летняя сессия. Студенты-лоботрясы, которые ни черта не делали на семинарах, вместо того, чтобы готовиться, занимаются другим – ищут, кто бы помог им сдать экзамен. У Димы по части таких студентов жесткая политика – никакие деньги, никакие просьбы не спасали. На прогулы он мог закрыть глаза. Но когда приходили на экзамен и не знали элементарных вещей – двойка без разговоров. Иди – учи – пересдашь. Я никогда не была чересчур строга к двоечникам. А вот Дмитрий Николаевич – кремень. Или знания, или нечего тебе делать на юридическом факультете. Двоек ставил много. Но объективно. Особенная часть уголовного права – не простой предмет, многие уходили на пересдачу. Он перегибал палку в требованиях – я ему об этом тысячу раз говорила. С другой стороны, имел полное право требовать от студентов знания.
Перед каждой сессией Диму вызывали в деканат. Мол, много двоек – вина не студентов, а преподавателя. Не научил! Дима отшучивался: «Так они же не ходили на занятия! Как я мог их научить? Ходили бы, знали бы, сдали бы».
Недовольство коллегой нарастало, но далеко не заходило. Пожурили и отпустили. Вот только однажды попался ему особенный студент – сын большого начальника. Ну, Диме – все равно, поставил двойку, как и всем незнающим, хотя за сына просили. Большой начальник обиделся. Как так – его отпрыск уже третий раз приходит сдавать экзамен, за него ходатайствуют такие же большие начальники, а результат – двойка. Что делать? Обычно отчисляют или отправляют в академический отпуск. Но это не касалось некоторых – особенные студенты после третьей пересдачи бежали к ректору с заявлением. Мол, с преподавателем сложились неприязненные отношения, поэтому он принимает экзамен с пристрастием. Каким-то волшебным образом двоечник превращается в троечника и переходит на следующий курс. Собственно, в тот раз так и случилось. Сын большого начальника благополучно сдал экзамен комиссии из беспристрастных. Но папеньку, видимо, Дима задел всерьез.
В один из вечеров после консультации к Диме пришел один родитель. Долго говорил о чем-то отвлеченном, потом намекал на подарок, если его сын сдаст экзамен, затем и вовсе заговорил загадками. А когда уходил незаметно подсунул под папку Димы конверт с деньгами. Мужчина не успел выйти за дверь, как вломились оперативники. Дима с трудом помнит, что было дальше. Возбудили дело, началось расследование. Подключилась жена. Наняли первоклассного адвоката. Вину не доказали, суд вынес оправдательный приговор, – нервная усмешка исказила лицо Лари, она опустила глаза: – Дима, естественно, не вернулся в университет, да и вообще завязал с преподавательской деятельностью. Ушел в адвокатуру. Мы созванивались, бывало, встречались. Не так часто, как хотелось. И все же.
История Димы ужаснула меня. Да что там – ужаснула! Она перевернула всю душу, – Лари перевела дыхание. – Мне дядя признался, что тот самый большой начальник причастен к увольнению Димы, но произошло это с согласия руководства. От коллеги просто решили избавиться. Впрочем, так всегда с несговорчивыми. Гнусно! Могли же поступить иначе – не продлевать трудовой договор.
