На земле на черной всего прекраснейТе считают конницу, те – пехоту,Те – суда. По-моему ж, то прекрасно,Что кому любо[67].
Внимание к личным переживаниям, на котором делали акцент такие поэты, как Сапфо, представляло собой новый этап в литературных пристрастиях греков и продолжает вдохновлять поэтов по сей день.
Первая греческая проза тоже появляется в конце архаической эпохи. Мудрецы того времени, которых сегодня обычно называют философами, в той же мере могут считаться первыми теоретиками-естествоиспытателями, изучавшими физический мир, начали писать по-гречески прозой, чтобы выразить новые способы мыслить. Впрочем, некоторые из них также излагали свои идеи в стихах. Эти мыслители, в большинстве своем выходцы из полисов Ионии, развивали радикально новые толкования того, как мир людей соотносится с миром богов. Именно с этого началась в Греции философия. Географическое положение Ионии, соседствовавшей с негреческими цивилизациями Малой Азии, поддерживавшими связи с более древними цивилизациями Египта и Ближнего Востока, означало, что ионийские мудрецы могли черпать знания и интеллектуальное вдохновение у своих соседей по Восточному Средиземноморью. Поскольку в Греции того времени не существовало никакой формальной системы образования любого уровня, мудрецы, подобные ионийским, передавали свои идеи, обучая учеников частным образом или давая публичные лекции, а также сочиняя тексты в прозе или в стихах и читая их всем интересующимся. Люди, учившиеся у этих мыслителей или их слушатели затем способствовали распространению новых идей.
Знания древнего Ближнего Востока повлияли на ионийских мудрецов так же, как и на греческих художников архаической эпохи. Греческие вазописцы и создатели декоративных металлических сосудов подражали ближневосточным образцам при изображении животных и пышной растительности. Греческие скульпторы создавали «рассказывающие» рельефы, подобные ассирийским, и статуи, статичными фронтальными позами напоминающие египетские образцы. Египет также вдохновил греческих архитекторов использовать камень для колонн, декоративных деталей и в конечном счете для постройки всего здания. Подобным же образом перешли с Востока на Запад и знания о регулярном движении звезд и планет, накопленные вавилонскими астрономами и ставшие особенно важными для работ ионийских мудрецов о природе физического мира. Первым ионийским мудрецом считается Фалес (ок. 625–545 гг. до н. э.) из города Милета, который, как утверждали, предсказал солнечное затмение 585 г. до н. э. – достижение, предполагающее его знакомство с вавилонской ученостью. Современные астрономы сомневаются, что Фалес и в самом деле мог предсказать затмение, но рассказ об этом подтверждает, насколько значимым были естественно-научные и математические знания Востока для ионийских мудрецов. Исходя из знания о таком очевидном факте, что небесные тела движутся регулярным образом, милетские мыслители Фалес и Анаксимандр (ок. 610–540 гг. до н. э.) пришли к революционному выводу о том, что физический мир управляется набором законов природы, а не произвольным вмешательством богов. Пифагор, бежавший с Самоса в Южную Италию около 530 г. до н. э., учил, что весь мир можно объяснить через числа. Его учение способствовало систематическому изучению математики и численным аспектам музыкальной гармонии, а также увлечению идеей о переселении человеческих душ как форме бессмертия.
