Я старалась шагать тихо-тихо и дышала ртом. Вскоре мы вошли в коридор с бетонным полом — где-то в глубине здания. Грейвс сворачивал направо и налево как будто наугад, и, в конце концов, мы уткнулись в тупик, который оканчивался ничем не примечательной дверью. Грейвс привстал на цыпочки и чем-то щелкнул в маленькой пластиковой коробочке, прикрепленной над косяком. Провода выскочили наружу, а мой друг с улыбкой распахнул дверь. Полуденное солнце ворвалось в коридор, а мы вышли на улицу.
Я сделала глубокий вдох. Преющая листва, размокшая грязь, дождь, ветер, который сразу тронул выбившиеся из косы кудряшки. Как приятно купаться в солнечных лучах! Туман вернется только к вечеру, а сейчас над нами бледно-голубое небо, на котором бело-желтой монетой висело солнце. Над не загороженной деревьями частью горизонта виднелись белые перья облаков. Весной, наверное, здесь очень красиво. Жаль, что я свалю отсюда намного раньше.
Грейвс закрыл дверь с тихим щелчком.
— Пойдем, уже опаздываем.
— Ни в жисть не повторю этот путь, — пробормотала я.
— Ну, в следующий раз попробуем другой. За тобой следят. Уж лучше прогуляться со мной без посторонних.
— Да уж, я вся такая бесценная.
Но есть еще одна светоча. Однако об этом я ему не сказала. По-моему, пока не надо. Еще я раздумывала, как поведать ему про того, кто стащил прядь волос Кристофа. Меня останавливали две вещи. Во-первых, чем он может помочь? А во-вторых, вдруг он спросит, с чего это Кристофу оставлять свой локон у меня в комнате?
И что я могла ответить?
Секреты наваливаются со всех сторон, грозя раздавить.
Я умею хранить тайны. Ну то есть вся моя жизнь, с тех пор, как не стало бабушки, состоит из одних тайн. Но хранить их гораздо легче вдвоем с тем, кто всегда рядом. Справляться в одиночку — все равно, что нести тяжеленный, утыканный шипами рюкзак, который врезается тебе в плечи и который невозможно скинуть даже на время сна.
Грейвс устало вздохнул. И сразу стал похож на Дилана.
— Знаешь, по-моему, дело не только в этом. Смотри, здесь учат выживать, так? Все строго: провинился — выпорют. Но стоит тебе появиться на занятиях — кстати, Крюгер не в счет — и начинаются послабления. Не странно? Будто чего-то ждут.
Крюгер? В смысле, Блондин, который ведет историю? Мне стало легче — он действительно старался меня чему-то научить, так что вряд ли заходил ко мне в комнату. Вопрос «кто же это был?» снова вырос передо мной, и я мысленно вскинула в отчаянии руки.
— Кристоф сказал, чтобы я училась, а он скоро вернется.
Он готовит мой побег отсюда. И вдруг меня оглушило: А как же Грейвс? Ладно, придет время — что-нибудь придумаю. Это я так себе сказала. И тут же расстроилась.
— Ну… Кристофа здесь не очень-то любят. Половина преподов его вообще ненавидят. Волки говорят, что он самоуверенный болван. Только Дилан сохраняет нейтралитет, но у него свои странности. Он все время за тобой следит. Жуть.
— Угу. Здесь все жуть. На то это и Школа для оборотней и полувампиров.
Про Дилана я тоже не знала, что думать. Тут все вели себя странно. Это, впрочем, нормально для тех, кому не в диковинку Истинный мир.
Как хорошо, что у меня есть Грейвс. Когда вернется Кристоф, я уговорю его взять Грейвса вместе с нами. Не отвертится. А когда выберемся отсюда, я все-все расскажу Грейвсу.
Ффух… Груз на душе стал намного легче.
Грейвс рассмеялся:
— И то! Кстати, некоторые преподы точат зуб на Дилана. Или неровно к нему дышат. Прямо сериал «Дикая природа»! Тут намного интереснее, чем в обычной школе.
Во завернул!
— Обычная школа — это те же джунгли.
Я шла за ним по заросшей тропинке. Вернее, почти бежала, чтобы не отстать. В плаще и ботинках он пружинисто летел вперед. Даже улыбался.
— Ага.
— А у нас точно все получится?
Боже. Даже голос неуверенный. И грустный.
— Ты хочешь найти друзей? Им не с чего тебя ненавидеть. Поверь мне.
Кажется, впервые в жизни на лице мальчика-гота я увидела счастье. До этого он в основном с ним боролся. Но сейчас он весь такой яркий и солнечный, голова высоко поднята, волосы откинуты назад. Сейчас проявилось его отличие от урожденного оборотня — он стал более привлекательным. Но эта привлекательность совсем не походила на обостренную красоту дампира.
Счастливое выражение очень шло его лицу, подчеркивая мужественность и отвлекая внимание от неправильных черт — слишком высоких скул, очень большого носа, чересчур крепкого подбородка. И все равно за последние дни Грейвс похорошел. Ну, или хотя бы стал не таким чудным.
Я так пристально его изучала, что чуть не споткнулась. Ускорив шаг, я поравнялась с ним, отмахиваясь от цеплявшихся за одежду колючих кустов. У развилки мы свернули налево и вскоре оказались на небольшой поляне со стороны западного крыла Школы. Здесь лес изгибался, обнимая здание. На поляне собрались десятка полтора вервольфов. Увидев меня, они замерли. Дибс что-то пискнул и ссутулил плечи. Я старалась не смотреть на его волосы. Сердце подскочило к горлу.
— На фига ты ее притащил? — зарычал Спиннинг. На лбу, под эмо-челкой вздулись жилы.
— Она побежит с нами. — Грейвс и бровью не повел.
— Да за ней же следят! — Это подал голос другой парень. Он сидел на поваленном дереве и теперь спрыгнул на опавшую листву. — К тому же она тормоз. А нам ждать некогда.
— Никто не видел, как мы выходили. — Грейвс крестил руки на груди. — И она не тормоз.
— Ой, да ладно! Она же из этих. — Спиннинг сказал это так, будто у меня опасная болезнь.
Грейвс слегка скривил губы.
— Она со мной. Ты что-то имеешь против? Хочешь, чтобы девчонка еще раз надрала тебе задницу?
Я изо всех сил пыталась выглядеть угрожающе. По-моему, получилось быть просто задумчивой. Или страдающей запором. Но тут Дибс поймал мой взгляд и — надо же! — подмигнул. Солнце играло на его маслянистых волосах. И прежде чем он опустил голову, я успела уловить некое подобие ободряющей улыбки.
Никто не заметил.
Я не могла представить, чтобы Дибс прокрался в мою комнату и что-нибудь стащил.
Спиннинг приподнял губу в молчаливом рыке.
— Если ее поймают с нами, накажут не только ее. Давно не получал? Что это с тобой?
— Ей пора узнать больше. — Грейвс сохранял спокойствие. — Если ее поймают, накажут меня. Идея была моя, а хныкать по поводу наказаний предоставляю слюнтяям. Так, мы до вечера будем словеса разводить?
— Не нравится мне все это, — буркнул стоявший рядом с Дибсом жилистый парень с пухлым лицом и светлыми волосами. Прямыми. — Ей за нами не угнаться.
