– Вы полицейский? – через некоторое время спросил шофер, не в силах совладать с любопытством.
– Ага, – отозвался Мейер.
– И кто там в машине?
– Бостонский душитель, – буркнул Мейер.
– Что, правда?
– Думаешь, такими вещами шутят?
– Вы со мной за поездку рассчитаетесь или мне можно считать, что я сейчас баранку кручу бесплатно?
– Я заплачу, не волнуйтесь, – успокоил его детектив. – Главное, его не потеряйте!
Часы показывали десять, и на улицах было полно машин. Такси с Саксом, миновав центр города, свернуло направо. Шофер Мейера не упускал цель из виду, плотно сев ей на «хвост». За окном машины царил настоящий бедлам – гудели автомобили, рычали моторы, визжали тормоза, кричали водители и пешеходы. Подавшись вперед, Мейер не спускал глаз с такси, будто не замечая какофонии, звучавшей вокруг него.
– Жмется к обочине. Думаю, будет парковаться, – промолвил водитель.
– Отлично. Остановитесь в шести корпусах позади него.
Счетчик показывал восемьдесят пять центов. Мейер достал из бумажника доллар. Он протянул его водителю, как только тот притормозил у тротуара. К этому моменту Сакс уже успел выбраться из своего такси и как раз приближался к многоквартирному зданию, расположенному в самой середине квартала.
– И это все, на что способны расщедриться власти? – спросил водитель. – Пятнадцать центов при счете восемьдесят пять?
– Думаете, это власти вам сейчас платят? – фыркнул Мейер. – Держи карман шире!
Выскочив из машины, Мейер кинулся к дому. Он оказался у входа в тот самый момент, когда за Дэннисом закрылись стеклянные двери. Взмахнув левой рукой, детектив пробежался пальцем по табличкам с фамилиями жильцов, разом нажав с дюжину кнопок звонков. Пока Мейер ждал, что ему кто-нибудь откроет, он вжался лицом в стекло и прикрыл лицо с боков ладонями, чтобы избавиться от бликов. Сакса нигде не было видно. По всей вероятности, лифты располагались на другом конце фойе. Раздалось низкое гудение, щелкнул, отпираясь, механизм замка. Распахнув дверь, Мейер влетел в фойе и кинул взгляд на индикатор, установленный над дверью одного-единственного лифта. Судя по индикатору, лифт ехал. Миновав третий и четвертый этажи, лифт остановился на пятом. Мейер кивнул, прошел к выходу и, приоткрыв дверь, пробежался взглядом по табличкам с именами квартиросъемщиков. На пятом этаже находилось всего пять квартир. В какую же из них направился Сакс? Стоило Мейеру об этом задуматься, как его тут же отвлек голос, который произнес:
– Я так понимаю, ты сюда тоже пришел к доктору Леви?
Вздрогнув от неожиданности, Мейер поднял взгляд на говорившего и увидел, что перед ним стоит Берт Клинг.
* * *
Личный кабинет доктора Джейсона Леви был выкрашен девственно белой краской. Единственным украшением, висевшим на стене, можно было назвать большой календарь, отпечатанный крупным шрифтом. Стол доктора, изготовленный из серой стали, тоже отличала строгая функциональность. Никаких изысков. Всю его поверхность покрывали кипы справочников и медицинских журналов, рентгеновские снимки, образцы продукции фармакологических компаний, бланки рецептов. Облик доктора был под стать его кабинету: серьезное лицо, грива седых волос, очки с толстыми стеклами, орлиный нос, тонкогубый рот. Доктор Леви сидел за столом и переводил взгляд с детективов на Дэнниса Сакса и обратно, дожидаясь момента, когда кто-нибудь из них заговорит.
– Мистер Сакс, мы хотим знать, что вы здесь делаете, – промолвил Мейер.
– Я пришел на прием. Доктор Леви – мой лечащий врач.
– Это правда, доктор?
Немного подумав, Джейсон покачал головой:
– Нет, это неправда.
– Ну что, – вздохнул Мейер, – на колу мочало, начинаем сначала?
– Мне нечего вам сказать, – буркнул археолог.
– Зачем вам понадобилось каждую неделю звонить доктору из Аризоны? – подал голос Клинг.
– Кто вам такое сказал?
– Мистер Уолтер Блаунт, менеджер отеля «Майор Пауэлл», который находится в Рейнфилде.
– Он вам солгал.
– И зачем ему врать? – хмыкнул Берт.
– Откуда мне знать, – пожал плечами Сакс, – его и спросите.
– А давайте сделаем проще, – предложил Клинг. – Доктор Леви, скажите, пожалуйста, мистер Сакс действительно звонил вам каждую неделю из Аризоны?
– Звонил, – кивнул Джейсон.
– Похоже, у нас тут обнаружилась маленькая нестыковочка в показаниях, – протянул Мейер.
– А зачем он вам звонил?
– Не отвечайте ему! Не отвечайте, слышите! – выпалил Сакс.
– Дэннис, ну чего тут скрывать, – вздохнул врач, – ее уже все равно нет в живых.
– Вы – доктор, вы имеете право вообще им ничего не говорить. Вы как священник! Они не смогут вас заставить…
– Дэннис, – устало произнес Леви, – ее больше нет.
– Звонки имели какое-то отношение к Тинке? – сообразил Клинг.
– Нет, – ответил Сакс.
– Да, – твердо сказал Джейсон.
– То есть Тинка была вашей пациенткой? Я вас правильно понял, доктор Леви?
– Да.
– Доктор Леви, – нахмурился Дэннис, – я категорически запрещаю вам рассказывать этим людям…
– Она действительно была моей пациенткой, – не слушая его, продолжил Джейсон, – я начал ее лечить в начале года.
– В январе.
– Да. Пятого января. Больше трех месяцев назад.
– Доктор, – угрожающе произнес Дэннис, – если вы не замолчите, то, клянусь памятью своей покойной жены, я обращусь в Американскую врачебную ассоциацию и потребую, чтобы вас…
– Перестаньте нести ахинею! – взорвался Джейсон. – Вашей супруги больше нет в живых. Если мы в состоянии помочь следствию найти убийцу, то…
– Да ничем вы тут уже не поможете! – вскричал археолог. – Из-за вас имя моей жены изваляют в грязи. Этого не избежать! Это непременно произойдет в ходе расследования.
– Мистер Сакс, – мягко произнес Мейер, – если вы не в курсе, следствие уже и так идет. И ваша супруга является его фигуранткой.
– Скажите, мистер Леви, почему она обратилась к вам? – повернулся к доктору Клинг. – Что за беда с ней случилась?
– Она мне сказала, что в Новый год приняла твердое решение – обратиться к врачу за медицинской помощью. На нее было больно смотреть. Она мне показалась такой красивой, но при этом совершенно беспомощной и очень одинокой!
– Я не мог с ней больше жить! – всплеснул руками Сакс. – Я ведь тоже не железный! Это было невыносимо. Я не справлялся. Именно потому мы и подали на развод. Я не виноват в том, что случилось с ней.
– Вас никто ни в чем и не обвиняет, – мягко проговорил Леви, – ее болезнь была застарелой, и она страдала от нее задолго до того, как встретила вас.
