мои, заставляя меня отшатнуться.
— Рэйвен, если ты будешь бороться со мной, я напичкаю тебя героином настолько, что ты не будешь знать, какой сегодня день. Я сделаю тебя наркоманкой, и ты будешь молить о дозе. Ты будешь доживать свои дни на улице, и отсасывать мальчикам за двадцать баксов. Если ты будешь спокойной и хорошей девочкой, твоя жизнь будет похожа на жизнь твоей матери. Думаю, что мог бы сделать ее еще лучше, раз уж ты моя дочь.
— Я не твоя дочь!
Он смотрит свысока, изучая меня как произведение искусства, которое думает купить.
— Нет, думаю, что нет. Больше похожа на продукт идеально выполненного эксперимента.
— Я бы предпочла медленно умереть мучительной смертью, чем работать на тебя.
Мои руки так плотно сжимают кресло, что ладони горят.
— Ну, — он откидывается, осматривая, свои наманикюренные ногти, — как я предполагаю, это тоже можно устроить, — шипит он с презрением.
Побежденный всхлип вырывается из моих губ. Ужасающий звук подтверждает отсутствие вариантов. У меня нет выхода.
— Так ты согласна? На следующий день после твоего двадцать первого дня рождения, я пошлю за тобой.
— Я думала…
Я не хотела, чтобы меня услышали.
— Что ты думала, дорогая?
Я поднимаю взгляд от колен, и смотрю на человека, который просто вырвал мое сердце и растоптал его ради забавы.
— Я тебя ненавижу.
Медленная улыбка растягивается по его лицу.
— Очень хорошо. Меня всегда тянуло к вызовам.
Я не помню, как вернулась в автомобиль. Не помню, как шла, но сомневаюсь, что меня вели. Знаю только, что сижу на подъездной дорожке, все еще в оцепенении, глядя прямо перед собой, думая, куда идти и что делать.
Только моя жизнь начинает налаживаться, как все исчезает, как мираж в пустыне.
Джона
— Ах бл*дь, только не снова!
Блейк поднимает руки в воздух, и топает к скамейке.
Два часа. Ни одного пропущенного.
Дерьмо.
Что-то не так.
Я проверял телефон каждые тридцать минут, в течение последних трех часов, и до сих пор нет известий от Рэйвен. Я согласился и позволил ей встретиться с Домиником наедине этим утром, несмотря на то, что все во мне кричало, что это была огромная ошибка.
— Я закончил на сегодня.
Я говорю тем, кто меня слушает, не потрудившись оторвать взгляда от проверки сообщений.
— Хорошо. Тебя в любом случае здесь не было. Твой гребаный телефон застрял у тебя в заднице, когда мы должны были тренироваться.
Обычно Блейк получил бы за свое поведение. Но не сейчас.
Я прислоняюсь к железной цепи октагона и пробую позвонить ей. Переключает на голосовую почту. Моя команда выходит и направляется к раздевалке, каждый бормоча что-то.
Оуэн задерживается, смотря на меня.
— Эй, Джона. Ты в порядке, мужик?
— А? — я отрываю взгляд от телефона и смотрю в обеспокоенные глаза Оуэна, затем обратно на телефон, и нажимаю отправить. — Ох, да. В порядке.
— Что происходит? Ты обеспокоен. Все в порядке с Рэйвен?
Просто услышав ее имя, я паникую и начинаю потеть.
— Хм… Я не знаю. У нее сегодня встреча с отцом, и они не ладят. Я ничего от нее не слышал. Я волнуюсь.
— Ах, вот оно что. Уверен, она в порядке, наверное, просто разговорились и вспоминают о былых временах. Я имею в виду, насколько плохим он может быть, что…
— Это Доминик Морретти.
Спокойная манера поведения Оуэна исчезает. Его смуглая кожа бледнеет. Наши взгляды впериваются друг в друга. Да, теперь он понимает. Все знают, что Доминик Моретти пойдет по трупам собственных детей, чтобы получить прибыль.
— Пошли.
Оуэн быстро выходит из октагона.
— Подожди. Куда ты собрался?
Он не замедляется.
— Мы найдем ее. Я считаю, что сначала надо проверить ее квартиру.
— Я возьму ключи.
***
Мы подъезжаем к гаражу Гая, и я вижу машину Рэйвен на стоянке.
Спасибо, Господи.
Я просовываю голову в гараж и спрашиваю Гая, не видел ли он ее. Он говорит мне, что она появилась несколько часов назад, но пошла прямиком к себе, сказав, что плохо себя чувствует.
Мои ноги двигаются, как будто в огне по переулку. Я забегаю на лестницу, перепрыгивая через три ступеньки за раз. Мой кулак бьет по двери, пока адреналин бежит по моим венам. Мне нужно увидеть, что моя девочка в порядке.
— Рэйвен, детка, ты там? Это я. Открой.
Ничего.
Я снова стучу.
— Открывай, Рэйвен.
Ничего.
Начинается паника и гул в основании шеи поражает мозг и затуманивает рациональное мышление.
— Рэйвен! Открой эту гребаную дверь!
Я почти выхожу из себя и вырываю этот кусок дерьма в виде двери голыми руками, когда твердая рука на моем плече отталкивает меня в сторону.
Оуэн занимает мое место.
— Принцесса, это Оуэн. Если ты не откроешь эту дверь, я выбью ее. Нам надо увидеть тебя.
Ничего.
Дерьмо!
Я ужасно напуган. Я знаю, что Оуэн чувствует это изменение, причем его взгляд мечется от моих сжатых рук к стиснутой челюсти. Я вращаю головой, готовясь выбить дверь. Оуэн делает шаг назад.
Бум!
Обломки древесины разлетаются вокруг нас от удара Оуэна с ноги. Он шагает вперед и толкает шаткую дверь, которая свисает криво с петель. Я проталкиваюсь мимо него в квартиру.
Я останавливаюсь при входе, затаив дыхание. Посреди кровати, свернувшись в позе эмбриона — Рэйвен. Я бы подумал, что она спала, если бы не ее мягкие гортанные стоны.
Видеть ее такой разбитой, отрезвляет бушующего зверя в голове. Я иду к ней ложусь позади нее, моя грудь прижата к ее спине. Обняв ее маленькое тело, я зарываюсь лицом в ее волосах.
— Детка. Ш-ш-ш, все в порядке. Теперь я рядом.
Ее тело остается напряженным секунду или две, прежде чем она взрывается рыданиями. Ее страдальческий плач заставляет меня обнимать ее крепче, как будто я могу как-то забрать ее боль через объятие.
— Рэйвен? Ш-ш-ш, все будет хорошо. Я здесь. Ты в безопасности. Я люблю тебя, детка. Вернись ко мне.
Мои глаза начинает жечь. Боль от ее плача осязаема. Она делает воздух плотным и тяжелым для дыхания.
— Что случилось? Поговори со мной.
Я нежно ее целую, побуждая повернуться лицом ко мне. Она делает это, но только для того, чтобы зарыться в мою грудь и сильнее заплакать. От вида ее заплаканного лица с красными глазами, я хочу убивать. Судя по всему, она уже давно плакала.
Я убью этого ублюдка!
Не знаю, как долго лежу с Рэйвен, держа ее в объятиях, но ее дыхание выравнивается, и она делает длинный судорожный вдох.
— Все кончено. —
