Она замолкает, облизывая губы. — Ты перенес меня как пушинку.
Улыбаясь ей, качаю головой, затем беру ее лицо в ладони.
— Хорошего дня на работе, и увидимся вечером.
— Увидимся вечером, — соглашается Шел, кладя руки мне на грудь и приподнимаясь на цыпочки. Наклонившись, я нежно целую ее в губы, затем еще раз в лоб, после чего отступаю и открываю дверь, пропуская ее в спальню.
— Тебе нужно собираться на работу, — тихо напоминаю я ей, когда замечаю, что она не двигается.
— Знаю. — Шел с улыбкой прислоняется к дверному косяку. — Но я не хочу пропустить твой прыжок обратно. Он даст мне пищу для размышлений на сегодня, пока я на работе.
— Размышлений о чем? — спрашиваю я.
— Сможешь ли ты трахнуть меня у стены или стоя посреди комнаты, — дерзко отвечает она, и я возвращаюсь к ней, снова целуя, на этот раз с языком, чувствуя, как она отстраняется, только когда стонет.
— Я определенно могу трахнуть тебя у стены, — бормочу я ей в губы. — Стоя посреди комнаты, придется попробовать, но я в игре, если ты готова.
Ухмыльнувшись, отворачиваюсь и оставляю ее возле открытой двери, а сам подхожу к перилам и перепрыгиваю обратно на свой балкон. Когда я оборачиваюсь, ее глаза сверкают, а на губах играет легкая улыбка.
— Хорошего дня, шериф, — говорит Шел, прежде чем исчезнуть и закрыть дверь.
Зайдя в комнату, я даже не утруждаюсь возвращаться в постель. Просто направляюсь в душ. Тот самый душ, где планирую трахнуть ее уже сегодня вечером.
ГЛАВА 10
Шелби
— Привет, малыш. Как дела в лагере? — спрашиваю я, входя в кухню и снимая куртку, но резко останавливаюсь, видя у плиты Макса, помешивающего что-то в большой кастрюле, а Хантера здесь нет.
— Он наверху. Сегодня я подарил ему телескоп, так что он настраивает его с тех пор, как вернулся из лагеря.
Повесив куртку на спинку стула, бросаю сумку на стол и скрещиваю руки на груди.
— Я сама собиралась подарить ему телескоп на Рождество. Кажется, говорила тебе об этом.
Стараюсь скрыть раздражение, так и проскальзывающее в голосе, хотя в бешенстве от того, что Макс меня не слушает. Более трех месяцев назад, когда Хантер упомянул, что ему нужен телескоп, я сказала бывшему мужу по телефону, что планирую подарить его сыну на Рождество, потому что знала, что Макс тут же его купит.
— До Рождества еще несколько месяцев.
Макс пожимает плечами и возвращается к помешиванию чего-то похожего на соус для пасты. Когда он научился готовить, понятия не имею, так как за время нашей совместной жизни он ни разу не подходил к плите. Полагаю, единственное, что он знал, как приготовить, чтобы вкус был более-менее приличным — это макароны с сыром, которые нужно только разогреть. И даже так он мог с треском провалиться.
— Макс, — я делаю паузу, проводя рукой по волосам, — хотя, знаешь? Забудь.
Качаю головой, зная, что бессмысленно даже пытаться объяснить, почему он поступил неправильно. Подойдя к холодильнику, беру кувшин с водой, затем достаю из шкафа стакан.
— Где ты спала прошлой ночью? — спрашивает он, бросая на меня взгляд через плечо, и я становлюсь по стойке смирно.
— Прошу прощения?
— После того, как Хантер заснул, я пришел поговорить с тобой, а тебя не оказалось ни в твоей спальне, ни в доме.
— Прошлой ночью я осталась у Зака, — отвечаю честно, не видя причин обманывать. Кроме того, если Макс действительно обыскал дом, то понял бы, что я лгу.
— Ты оставила нашего сына дома, чтобы отправиться спать со своим парнем?
— Нет, я оставила нашего сына дома с его отцом, чтобы отправиться спать со своим парнем, — спокойно парирую я, когда его глаза вспыхивают.
— Ты часто так делаешь: оставляешь его одного, чтобы развлекаться всю ночь?
— Что ты сказал?
— Просто ответь на вопрос, — рявкает Макс, бряцая ложкой по столешнице, отчего красные брызги разлетаются по всей поверхности, а я слегка подпрыгиваю.
— Во-первых, я не выступаю в качестве свидетеля, так что не обращайся со мной подобным образом, и, во-вторых, нет, я никогда не оставалась на ночь в доме Зака. Ни разу. Но так как я знала, что ты спишь в нескольких футах от Хантера, то не думала, что это важно, — отвечаю я, ставя стакан с водой на стол.
— А если бы ты понадобилась Хантеру?
— Ты, очевидно, сложил бы два и два. Позвонил бы мне или пришел за мной, постучав в соседнюю дверь. Если бы я ему понадобилась.
— Меня это не устраивает, — заявляет Макс, упирая руки в бедра.
— Ненадолго же тебя хватило, — вздыхаю я, потирая лоб, чувствуя, как начинает болеть голова.
— Ты спишь с другим мужчиной, Шелби. Как, черт возьми, ты ожидаешь, я буду себя чувствовать?
— Ты менял одну подружку за другой с того момента, как я сказала тебе, что хочу расстаться! — кричу я.
Неожиданно Макс оказывается возле меня и накрывает мои губы поцелуем. Мне требуется секунда, чтобы понять, что он задумал, и я тут же толкаю его в грудь и отворачиваю голову в сторону, но Макс обнимает меня крепче.
— Остановись, сейчас же. Прекрати! — шиплю я, отталкивая его и делая шаг назад, как только освобождаюсь от хватки, а затем тычу в него пальцем. — Не смей мной манипулировать. Не смей манипулировать этой ситуацией и заставлять меня чувствовать себя дерьмово, потому что твое эго не может смириться с тем фактом, что я тоже живу дальше. Ты отпустил меня задолго до того, как я перестала бороться за нас, так что не пытайся вести себя так, будто тосковал по мне. Я не та, кто тебе нужна. И никогда не буду той, кем ты хочешь меня видеть. Мы не подходим друг другу, Макс.
— Мне все равно, хочешь ты работать или нет. У меня было время подумать об этом, и теперь я вижу, что ты была несчастна. Хочешь работать? Да устройся хоть в десять мест. Мне плевать. Я просто хочу вернуть свою семью.
— Боже, ты можешь остановиться на секунду, перестать думать о себе и выслушать меня? Я не люблю тебя. Ты мне небезразличен, как отец нашего сына, но и только. Это все, что могу тебе дать. Я годами пыталась сделать тебя счастливым, страдая в тишине, и ты позволял мне это. Позволял страдать, чтобы самому поступать по-своему. Чтобы самому быть счастливым. Нам не суждено быть вместе. Нам с тобой. Мы пытались, но ничего не вышло.
— А он делает тебя счастливой? — Макс смеется мерзким, злым смехом, и я киваю,