нависших над ней племянницу и сестру огорошенным взглядом.
– Что тут было? – прохрипела женщина в черном платье, что от осевшего на нем пепла уже было в утонченную крапинку.
Анастасия с Аделаидой многозначительно переглянулись, но говорить никому не хотелось.
– А. Вспомнила, – все так же сонно пробормотала она.
При попытке подняться, голову пронзила острая боль, от чего Виктория во все горло вскрикнула. Должно быть, сильно ударилась затылком. Вернувшись на свое отогретое место на холодном снегу, она огляделась по сторонам и внезапно вспомнила.
– А где эта змея?
– Кто? – переспросила, уже успевшая сесть, Аделаида.
– Ну как ее? – Виктория пощелкала пальцами, упорно пытаясь вспомнить имя. – Фряжка [от фряжский – годсландский] эта.
– Фабиана?
– Она самая.
– И правда, – Аделаида огляделась. – Должно быть, она тоже исчезла, – заключила женщина.
– Плакать не буду, – съязвила Виктория.
Троица позволила себе еще несколько минут посидеть, чтобы прийти в себя. Разумеется, чтобы оправиться от произошедшего нужно куда больше времени. Тяжесть от потери близких усугублялась полнейшим отсутствием понимания причин.
Если Аделаиде и доводилось сталкиваться с фокусами ее супруга, то ни Виктория, ни Анастасия в своей жизни подобного еще никогда не видели. Сознание каждой упорно отказывалось понимать и принимать увиденное.
Ана поднялась на ноги и молча уставилась на идол Огнимы. Удивительно, что взрыв не оставил на ней совершенно никаких следов. Она выглядела так же свежо.
Пришлось изрядно поднапрячься, но и Аделаида сумела встать. Несмотря на то, что женщину пошатывало, она помогла и сестренке. Поддерживая друг друга, женщины медленно, шаг за шагом направлялись в сторону города.
На их великое счастье, кучер ждал на том же месте, уже готовый отбыть в любое место по господскому приказу. Издалека завидев в каком состоянии находятся старшие дамы, он бросился к ним на помощь. Поддерживая с одной стороны Аду, с другой Викторию, он помог им добраться до кареты и даже забраться в нее.
Вид женщин, конечно, оставлял желать лучшего: некогда дивные прически взлохмачены в пух и прах, на одеждах следы пепла, местами виднелись дыры. Лица выглядели до того изнеможенными, что казалось, будто побывали они не на свадьбе, а скитались по лесу три недели.
– Батюшки мои, – воскликнула Ярослава, когда хозяева переступили порог. – Это кто ж вас так? А детки где?
– Виктор дома? – прохрипела Ада, ковыляя к залу.
– Да не было еще, – в ее голосе звучала опаска и нервозность. – Может вам чего надо? Вот глупая, пойду отвару наварю.
Троица разлеглась на мягких креслах и теперь, когда усталость тела постепенно отступала, стала накатывать тревога. Как оказалось, страшить может не только неизвестность будущего, но и необъяснимость событий прошлого. Теперь даже настоящее кажется каким-то ненастоящим. Все, что они когда-либо знали о мире оказалось ложью. Какие еще секреты он хранит?
Воздух в доме казался более чем странным. Вместо привычных ароматов камина и свежей выпечки, теперь витала беспокойность и лихорадочность вперемешку со страхом. Под давлением этого, несчастная Виктория тихо расплакалась. Она дрожала и ежилась, пытаясь согреть себя, но небезрезультатно.
– Ой-ой, что ж ты, деточка, плачешь то? Неужто едва Амелию нашу замуж выдав, уже истосковалась по ней? – Ярослава появилась в дверях как раз вовремя. Аромат трав из внушительных размеров чайника наполнил залу необъяснимым уютом. – Так где оне? Когда заглянуть? Так хочется на жениха посмотреть.
Утихшая на секунду Виктория, вновь разразилась громким плачем.
– Они не приедут, – тихо ответила Аделаида, избегая смотреть на женщину.
Только маленькая Анастасия взирала на пляшущие огоньки пламени в камине, а лицо ее не выдавало ни единого чувства. Лишь пустой взгляд, устремленный в никуда.
– Как же так? Неужто сразу умчались голубки? – обиженно проворковала Ярослава.
– Они пропали. Прошу, не спрашивайте, я не в силах рассказывать, – она метнула взор на дочь и сестру и добавила. – Как и остальные, – найдя в себе мужество, она поднялась и направилась к Ане.
Присев рядом на ручку кресла, женщина положила руки на ее плечи и аккуратно поцеловала в макушку. Неизвестно, что тяжелее: переживать самой или лицезреть рану своего дитя. Сердце ее сжималось. Не зная, что предпринять, да бы утешить Ану, женщина не делала ровным счетом ничего. Просто была рядом.
– Говорила же, не к добру это, ой-о-о-ой, – завыла пожилая няня.
Поймав на себе суровый взгляд Аделаиды, ей тут же пришлось взять себя в руки и успокоиться. Сейчас действительно не время разводить лишние стенания.
– Ярослава, принесите, пожалуйста, Виктории плед.
– Да, госпожа, – она поставила поднос на кофейный столик и убежала прочь.
Сделав очередное усилие над собой, Ада снова встала и разлила отвар по трем кружкам. Над ними заклубился легкий пар, источавший аромат липы, ромашки и меда. Она отпила маленький глоток и мнимое чувство спокойствия разлилось по ее телу. Женщина преподнесла кружку Виктории, та, трясущимися руками приняла ее, рискуя разлить содержимое. Третья порция предназначалась Анастасии, но девушка и не взглянула на нее, лишь все также пусто наблюдала за огнем, что так напоминал хвост Огнимы.
– Вот, девочка моя, – ковыляя прибежала Ярослава и накрыла Викторию пледом. – Ты пей-пей, – она легонько подтолкнула ее руки к губам. – Легче станет.
Взваливать на себя роль самого здравомыслящего человека всегда непросто. Но такова привычка Аделаиды. Ей некогда горевать, некогда думать о себе. Сейчас важно позаботиться о тех, кто пребывал в более плачевном состоянии. По крайней мере, ей так казалось. И в моменты, когда Ярослава делила с ней эту ношу, женщина испытывала сладость внутри себя. Она выглядела как лучик света в мрачной бездне.
– Ивана нужно оповестить, – тихо проговорила она. – Пусть позаботится о сестре.
Так этот сумасшедший день близился к своему завершению, однако чувствовали все: беды только начались. Исчезновение Амелии и Александра стало лишь отправной точкой, грядет что-то более страшное.
В своих мыслях Аделаида вновь стояла в свадебном платье. Ей было ненамного меньше, чем несчастной Амелии. Ее одежды запятнаны кровью, тело трясет, из глаз катятся жгучие слезы. Перед ней вновь испуганные лица Сив и Радима, на щеках которых тоже поблескивали полосы от солоноватой влаги.
Ей некогда думать о себе. Она должна позаботиться о ближних, чтобы когда-нибудь сумела искупить свой долг.
Женщина сидела на полу в опасной близости к камину, глядя на последние язычки пламени, упорно борющиеся за право жить. Бессмысленно и глупо, ведь стоит углям догореть и они погибнут. Женщина медленно попивала горячий отвар, размышляя обо всем на свете. Вымотанные испугом и уставшие от собственной беспомощности Анастасия и Виктория наконец мирно задремали. Да позволит Хранитель посетить им лучший из миров Соннаго. Пусть хоть там они побудут счастливы.
– Где она? –
