Он может вернуться с минуты на минуту. Поторопись.
С этими словами он встал и повернувшись пошел к открытой двери в коридор. Надежда на спасение, на которое она уже потеряла всякую надежду, придавала ей сил. Но самым главным для нее было то, что она услышала только что от Мартина о своей дочери. Именно ее спасение было сейчас для Алисии самой лавной задачей. Встав на четвереньки Алисия оперлась одной рукой о шершавую стену подвала и медленно, осторожно поднялась на ноги. Стены снова заплясали в ее глазах. Прислонившись к стене спиной она стояла так какое то время. Время, из которого сейчас как никогда, нельзя было терять ни одной минуты. Любое промедление будет стоить ей жизни. Ей и Марте. А может и мальчику тоже. Она понимала это прекрасно и не смея рисковать направилась к двери, все еще пошатываясь при хотьбе. Мартин уже ждал ее у так хорошо знакомой лестницы, ведущей наверх. Ведущей на свободу. Если только… Она постаралась не думать сейчас ни о чем плохом. Поднявшись по лестнице они с Мартином вышли в коридор. В доме царила полная тишина. Весь первый этаж дома был погружен во тьму. Сквозь наглухо закрытые ставни, тоненькие полоски лунного света просачивались внутрь, в щели между деревянными реечками. Они немного рассеивали тьму, окружавшую Мартина и Алисию, словно стараясь помочь им этим. Ступая медленно и стараясь не задевать мебель и другие предметы интерьера, практически на ощупь, они добрались до гостиной и свернули на лево. Мартин шел первым. Свет был в коридоре второго этажа. Он падал на лестницу, до которой оставалось несколько шагов.
Здесь она положила руку на плече Мартину и присев на корточки перед ним, заговорила полушепотом, боясь быть услышанной.
– Ты сможешь открыть для нас входную дверь?
– Да. Я ведь подготовился перед тем, как идти к тебе. Я украл папины ключи. Целую связку.
– Здесь – он в подтверждение своим словам извлек из заднего кармана джинсов связку ключей – здесь от подвала и от входной двери.
– А от комнаты? – она умоляющего посмотрела на мальчика.
– Конечно.
С этими словами он взял связку обеими руками и потянул в разные стороны, пытаясь разъединить проволочное колечко, на которое были продеты все ключи, имевшиеся здесь. Разъединив на достаточное расстояние он снял один из ключей и протянул его Алисии. Она сажала его в трясущейся от волнения руке и с благодарностью взглянула на своего маленького союзника.
– Самая первая дверь шепотом проговорил Мартин – это спальня бабушки. Я буду ждать тебя внизу.
Зажав ключи в руке Алисия начала медленно подниматься по ступенькам, ведущим на второй этаж. Она знала, что слепые, как правило обладают прекрасным слухом и понимала, что одно неверное движение возможно будет стоить жизни им всем.
Глава 17
Дом Поллардов располагался в 6 милях от главного шоссе, укрывшись здесь, среди густого хвойного леса. Чернеющие в лунном свете сосны стояли плотной высокой стеной, пряча это место от всего остального, окружающего мира. Завидев дом через лобовое стекло, Стюарт свернул с дороги и заглушил двигатель Форда. Выбравшись из автомобиля он захлопнул дверь и отойдя на пару шагов остановился, прислушиваясь и осматриваясь по сторонам. Все окна первого этажа дома были темными, лишь в одном окне второго этажа горел свет. Окно были плотно зашторено.
– То еще местечко – подумал он про себя, всматриваясь в ночь.
Подойдя к изгороди он перелез через нее, стараясь действовать как можно тише. Спрыгнув во двор он присел и еще раз огляделся по сторонам.
– А ведь можно было приехать сюда днем – подумал он.
– Ну и что с того? Пока будет готовиться ордер для того, что бы мы имели законное право осмотреть дом, может быть уже поздно. Да и не факт, что окружной прокурор даст такое право.
С этими мыслями он приподнялся и гуськом побежал по направлению к входной двери.
Хорошо, что у них нет сторожевых собак во дворе- подумал про себя Стюарт, быстро приближаясь к крыльцу – Хотя это совсем не значит, что их нет и внутри.
***
Дик Поллард гнал свой старенький, видавший виды Пикап по извилистой узкой дороге. Он ехал домой, довольный собой. Он был удовлетворен морально тем, что проделал намеченную на сегодня работы. Выполнил план сполна. Полицейский, который подвернулся ему под руку, был бонусом, дополнительным призом для него. Глядя на бегущую дорогу он снова и снова, мысленно возвращался к Элизабет, оставшейся лежать у себя в доме, в луже собственной крови. Этот взгляд ее стеклянных безжизненных глаз, устремленный на него был так красив. Они было словно из хрусталя и это было результатом его работы. Его заслугой. Его и только. Убийство для него было творческим процессом. Он ощущал себя художником, стоящим перед холстом и создающим своими собственными руками шедевр, который будет жить и после его смерти.
– Нужно было пустить в дело охотничий нож, вместо дробовика – подумал он.
Он почувствовал, как при этой мысли, настроение его начало портиться. Оно падало вниз подобно стрелке спидометра, каждый раз, когда он сбрасывал скорость на поворотах.
– Я мог бы гораздо приятнее провести этот вечер – он резко вдавил педаль тормоза в пол Пикапа. Визг шин взорвал ночь. Автомобиль затормозил, оставив позади себя столб седой пыли.
– Надо было помучать эту сучку как следует – сокрушался он, нервно кусая нижную губу.
Он посмотрел в зеркало заднего вида, но почти что ничего не увидел. Свет в салоне был выключен. На него из темноты смотрели лишь походившие сейчас на пару черных углей, его собственные глаза.
– Нет, это не важно – подумал он про себя – главное то, что она мертва. Это самое главное. Мертва и так красива – улыбнулся он, чувствуя, как самообладание постепенно возвращается к нему. Вместе с ним он ощущал сейчас приятную усталость.
– Я буду вспоминать эти полные ужаса глаза сегодня перед сном, в своей уютной теплой постели – подумал Дик и улыбка появилась на его губах.
***
Поравнявшись с крыльцом Стюарт остановился и еще раз внимательно огляделся по сторонам. Ничто не нарушало тишину ночи, окружавшей его в эту минуту. Где то там, высоко над его головой, в осеннем ночном небе горели звезды. Луна мерцала своим холодным загадочным светом. Воздух был холодным и чистым. И только черные силуэты могучих сосен казалось выглядели теперь зловеще. Сам лес, замерший в жтой ночной тиши, таил в себе что то недоброе. Стюарт
