Да простит меня Карла, но все мысли о подруге детства тут же вылетели из головы.
Я хлопала глазами, мечтая лишь об одном, чтобы это безумие сейчас же прекратилось, записка испарилась, а я проснулась на своем диване и посмеялась над шутками собственного подсознания.
Нет, бумажка настоящая. Беда не приходит одна, так? Неприятности имеют свойство наваливаться скопом – Карла, записка, отъезд Лекса… Только я порадовалась размеренности жизни, и на тебе… получай!
Кто мне это подсунул? Когда? Где? Снова Гильдия?! ЗДЕСЬ?! Невозможно… Попытка запугать?! ЧТО ПРОИСХОДИТ?!
Я повнимательнее присмотрелась к почерку. Незнакомый, но вроде такой же, как и в прошлый раз.
Подозрительно все это. О какой смертельной опасности речь? Почему появление записки совпало с отъездом лорда Аливера? А вдруг Карла тоже не просто так встретилась? О грань… Нет, только не Карла… Это наверняка совпадение! Я могла и не заметить ее, правда же?!
Но подбросили бумажку точно на рынке. Думай-думай-думай, Фло! Тревога усиливалась. Почему сейчас? Ждали исчезновения Лекса? Я закусила губу. Уф… Посол опекал меня, теперь его нет. Вспомнился тип в тактическом костюме. Но тогда… И прививка… А если это какая-то игра Ведомства?
Все, мне дурно!
Голова шла кругом, мысли спотыкались одна о другую, энергия шумела в ушах.
А-а-а, что делать?!
Без паники! Закрой глаза. Сейчас просто надо подышать. Вдох-выдох, вдох-выдох… Отлично… Никаких поспешных решений принимать не…
– Келерой. – Внезапно на меня упала тень и строго поинтересовалась: – Что это с вами? И почему вы в такую рань гуляете за пределами кластера?
Тебя не хватало… до кучи.
Так толком и не успокоившись, я убрала записку обратно в карман и посмотрела на возвышавшегося надо мной всадника.
Директор, облаченный в идеально отглаженный костюм, гордо восседал на длинногривом вороном жеребце.
Сразу видно, Данкер – простолюдин и манерам, принятым в высшем обществе, не обучен. Мог бы с коня-то и слезть – к леди обращается. Нет, о Карле ему говорить нельзя, с ним вообще говорить нельзя – иначе я за себя не отвечаю.
– Вас это не касается, – огрызнулась в ответ.
Данкер скептически возразил:
– Меня касается абсолютно все, что связано с вами, Келерой. И сейчас я желаю знать, куда вы шляетесь каждое утро столько дней подряд.
Лекс еще за него переживал? За этого криво усмехающегося негодяя, чей многообещающий взгляд мне уже совсем не нравился? Директор дорвался до единоличной опеки и, чую, собрался воспользоваться моментом дальше закручивать гайки. После всего случившегося с утра это капля в море, но терпеть подобное отношение выше моих сил.
Презрительно скривившись, я подчеркнуто вежливо произнесла:
– Раз вы осведомлены о моих прогулках, то должны знать, что и ваш обожаемый устав я не нарушила. Все остальное – мое личное дело. А теперь прошу простить, но мне пора – урок через полчаса. Приятного дня, мистер Данкер.
Внутренне закипая, я успела сделать пару шагов к проходной.
Вот оно, тлетворное влияние воленстирского общества на примитивные мужские умы. Вряд ли этот зарвавшийся сатрап позволил бы себе такое неуважительное отношение к своей сотруднице в Регесторе, молчал бы в тряпочку и тщательно словечки выбирал.
– Келерой, – ехидно окликнули меня, – я вас не отпускал.
Я скрипнула зубами, обернулась и уставилась на него в упор.
– У вас есть еще что мне сообщить? – Голос мой звучал тихо, угрожающе.
Темные глаза Данкера светились удовольствием – он злил меня специально, провоцировал, вынуждал потерять контроль над магией, чтобы потом прилюдно насмехаться, сыпать штрафами и рассказывать на учительском совещании, какие боевики несдержанные, неадекватные и тупые. Сам директор, если верить статусному кольцу, всего лишь слабый, никчемный деструктор.
– Есть. – Данкер придержал нетерпеливо гарцующего на месте коня. – Сегодня вечером мы обсудим ваши личные дела за ужином. И это не приглашение, Келерой.
Его улыбка превратилась в хищный оскал.
– Простите, но в уставе филиала нигде не сказано, что я обязана проводить с вами вечера. Поэтому ваше недостойное «не приглашение» я отвергаю.
Оскал сделался опасно ласковым.
– Считаете, достойны другого?
– Без сомнений.
– Возможно, вы правы. Я не собираюсь тратить время на расшаркивания, как Феликс. Он и так слишком вас разбаловал, придется это исправить. Если не воспринимаете по-хорошему, объясню на понятном любой махровой аферистке языке. Хотите, чтобы ваш брат-наркоман был зачислен на наш факультатив, сегодня отужинаете со мной. – Данкер оглядел меня в воленстирской манере. – Полагаю, вопросы с оплатой обучения и вашими штрафами мы также разрешим ночью.
Вот… вот же… Да я… я его… я…
Да как он смеет?!
Проклятый шантажист с нескрываемым наслаждением наблюдал за тем, как я хватаю воздух ртом. Он не ведал, но круг с символами боевой огненной структуры уже навелся на него. Это прямое оскорбление! Ублюдок! И в Регесторе бы мы с тобой… мы… Невиданным напряжением сил я сдержала себя.
Мы не в Регесторе, а ему только того и надо.
Но откуда Данкер знает?! Фрэнки бы не пошел к нему…
– Заявление вашего брата передал секретарь вчера вечером, – подтвердил худшие опасения директор.
Вот засранец! Полез через мою голову. Грань… не поступи он так, этот гад и не вспомнил бы о нем и всего этого бы не случилось!
– Я все равно никуда с вами не пойду! – наконец выплюнула я в мерзкую рожу.
– Нет? – Данкер удивился. – Я так не думаю. Если сегодня в одиннадцать вечера вы не сядете в мой экипаж, который будет ожидать у ворот, ваш брат может выметаться из кластера. Довольно благотворительности. Филиал не предоставляет общежитие кому попало, тем более беглым преступникам.
Нечто темное, голодное поднималось из глубин подсознания и наполняло меня ледяной, убийственной злобой.
Вот мразь…
– Вы не имеете права. Я его опекун до шестнадцати лет.
– Не по воленстирским законам. Так что заканчивайте ломаться и делайте, что я вам говорю, выбора я вам все равно не оставлю.
Выбор останется всегда…
– Скажите, а вы специально ждали, когда посол уедет, чтобы так откровенно принуждать меня к близости?
Данкер не постеснялся кивнуть.
– Не стройте из себя бедную овечку. Будь на вашем месте настоящая леди, я бы повинился и ручки бы вам целовал. Но настоящие леди в Воленстире не оказываются, они дома сидят, хранят свою честь для жениха, а не спят за шеги с рорскими террористами, не накачивают офицеров наркотиками и не угрожают взорвать дирижабли над городами.
