пока еще жив. Ты не слышишь?»
Томас слышал. Каким-то чудом, Дарио отвоевывал себе жизнь каждым хриплым вздохом, и рыдания Доминики постепенно становились все тише.
— Я позабочусь о нем, — сказала она, не поднимая головы, точно догадалась, о чем думает Томас. — Я его жена. А вы… Найдите его.
Женщина выплюнула последние слова, точно яд. Томас почувствовал, сколько боли и ярости она вложила в свою просьбу. А потому, он положил ей руку на плечо и легонько сжал его. А после, вскочил в седло и пустил коня в галоп. Почему-то ему казалось, что Карл отправился на главную площадь — ту самую, которую они проезжали с Дарио при въезде в город.
* * *
Карл не помнил, как добрался от гостеприимного дома Доминики до городской площади. Ему казалось, что в голове поселился странный ядовитый туман: густой, мерцающий, убаюкивающий. Иногда в тумане проскальзывало лицо Уго, который вел его куда-то за руку, а один раз — отца Анджело, его старого наставника. В этом видении, старик качал головой, а в его глазах была беспросветная тоска…
— Ты не убил его, — тонкий голос мальчика вырвал Карла из состояния транса. — Твой брат все еще среди нас, и ты позволяешь ему отравлять все вокруг своим присутствием.
Карл ничего не отвечал. Ослепленный и покоренный, он брел за ребенком, позволяя тому вести себя, точно барашка на привязи. Так, они вышли на площадь. Проходя мимо самодельного креста, свисающего с двери ближайшего дома, Уго небрежно сорвал его и кинул на землю.
— Stupido. Глупые, — он дернул Карла за руку. — Пошевеливайся.
Они стали прямо посреди площади. Вокруг не было ни души: казалось, словно город вымер.
— Зачем мы сюда пришли? — Карл повертел головой. — Паоло здесь нет.
— Он придет. Они все придут. Помолчи, per favore.
Уго закрыл глаза и, откинув голову, вдруг запел тонким, нежным голосом. Мотив показался Карлу знакомым, но он не мог разобрать слов.
«Эта песня», думал он, «я слышал ее. Я сотни раз слышал ее — но где?»
Когда звук песни затих, Уго повернулся к Карлу.
— Паоло захочет прийти сюда, Карл Марино, — серьезно сказал ребенок. — Не дай ему и шагу ступить за этот круг.
Мальчик кивнул на мозаику, окаймляющую площадь.
Карл почувствовал, как что-то жжет ему пазуху изнутри. Он хотел было проверить, не потерял ли своего фарфорового голубка, но приближающийся цокот копыт отвлек его.
Томас въехал на городскую площадь.
* * *
На подъезде к площади до ушей Томаса донесся странный звук.
«Это песня?», растерянно спросил он у Астарота.
«Кому ее знать, как не тебе», голос демона был ледяным.
«Это же… Ангел Господень?»
«А ты вслушайся в слова», посоветовал Астарот.
«Ave, Belhor,
Ave, Belhor,
Ave, Belhor…”
«Искаженная молитва», прошептал Томас.
«Посмотри по сторонам», мрачно отозвался демон.
Томас остановил коня и огляделся. Со всех сторон, точно мрачные тени, к площади направлялись люди. Дети и старики, женщины и мужчины — все они брели к площади, широко раскрыв рты и выкрикивая те же слова, что были в песне.
«Одержимые…», мысль проскользнула у Томаса в мозгу, ошпарила его первобытным ужасом.
«Быстрее!», голос Астарота отрезвил его. «Нельзя дать им встать в круг!»
Эти его слова вернули Томаса в детство, когда отец Бернард был жив. В тот день, маленький Томас помогал прибираться в библиотеке церкви и нашел книгу, название которое гласило «Мифы и легенды о демонизме: достоверные факты и разоблачение выдумок». Мальчик бездумно раскрыл книгу на середине и завороженно уставился на иллюстрацию: ужасающего вида существа стоят в кругу, запрокинув головы к небу. А посреди круга, стоит огромный демон, окруженный языками пламени, и держит в руках кричащих и плачущих людей…
Отец Бернард, увидев книгу в руках Томаса, не отругал его, а лишь мягко спросил:
— Тебя интересуют демоны, мальчик мой?
— Нет, святой отец, — Томас хотел было захлопнуть книгу, но отец Бернард с улыбкой покачал головой, и Томас неловко опустил ее обратно на колени.
— Тебя пугает эта картинка?
— Да… — прошептал Томас. — Святой отец, а это правда? То, что на ней нарисовано?
— А ты сам прочти, — предложил священник, устраиваясь рядом на скамье. — Давай посмотрим, как хорошо я тебя обучил.
Томас выпрямился на скамье, поерзал и откашлялся. Неуверенно посмотрел на священника, но отец Бернард с улыбкой кивнул. Приободренный Томас начал читать:
— И стали они в де-мо-ни-чес-кий круг, и начали петь икс… иска… Что это за слово, отец?
— Искаженные.
— Искаженные молитвы. Что это значит?
— Неправильные. Есть истинные молитвы Господни, а демоны порой поют неправильные — перевирают слова в угоду себе.
— А зачем?
— Чтобы придать силу тому, о ком эта молитва, — коротко ответил отец Бернард. Его лицо вдруг сделалось мрачным. Он мягко забрал книгу у Томаса и вернул ее на полку.
— Отец Бернард? — Томас все еще сидел на скамье, неестественно бледный. — А это правда? Икс…искаженные молитвы?
— Это всего лишь домыслы, — старый священник потрепал его по голове. — Домыслы необразованных демонологов. Ну а теперь, давай приберемся и по домам.
Он отошел от Томаса, а в голове напуганного мальчика все еще звучали слова, сказанные его невидимым другом:
«Старик врет. Это правда».
Томас вспомнил этот эпизод, осторожно ведя коня через ряды одержимых людей.
«Став в круг и прочтя молитву, одержимые даруют ему силу, верно? Он уже получил силу от детей, которые помогли ему выйти наружу — а теперь он хочет окрепнуть».
«Верно. А знаешь, в чем подвох? Тебе нужно разрушить круг — но нужно и прочесть молитву на изгнание. Как ты справишься с этими задачками, мальчик?»
Томас не знал. Он беспомощно наблюдал, как к городской площади Ареццо со всех сторон стекаются люди, подобные безвольным марионеткам — но как он один мог справиться с ними? И как он мог прочесть молитву об изгнании, когда не знал нужных слов? Астарот тут был бессилен: одними своими словами он не был способен изгнать в ад Принца тьмы. Нет, тут требовались именно силы Томаса, подкрепленные демонической силой Астарота, но Томас понятия не имел, откуда их черпать.
Подъехав к площади, он спешился. Одержимые точно не замечали его — они покорно образовывали круг вокруг крохотной светловолосой фигуры ребенка, стоящей в центре. А возле ребенка возвышался тот самый мужчина, который пытался убить Томаса.
«Карл Марино», вспомнил юноша.
«Паоло!», подумал мужчина, встретившись с ним взглядом.
Карл обернулся на Уго, точно желая спросить разрешения, но мальчик вновь запел, не обращая на него ни малейшего внимания. Его глаза оставались закрытыми, и люди, ставшие в круг
