— Взрослый бы не бросил маленькую Сольку, — ответила я, старательно разглядывая крыши домов. — Она в трубе застряла… половину ночи там провела… замерзла… и теперь у нее жар…
Миклуха побледнел и начал оправдываться:
— А зачем они нас закрыли? Я же подходил к этим теткам, говорил, что мне в город надо, что ты всегда меня отпускала и никогда не запирала в доме. У меня же дела… мне сам Филин стрелку забил. Я не мог не пойти. Он бы потом меня проклял бы!
Я промолчала. Очень мне не понравился этот Филин, который «проклял бы»… У меня, кстати, в обед встреча с геллом Борком. Придется, отвезти Миклуху и сломя голову возвращаться обратно в город. У меня слишком много вопросов к этому геллу.
— Миклуха, хватит придуряться, — устало выдохнула я. Черт возьми, как же сложно с детьми! И зачем я только в это ввязалась?! — Я вчера человеческим языком сказала, что вам запрещено покидать территорию приюта. И тебя это касается точно так же, как и всех остальных.
Дальше мы ехали молча. Миклуха недовольно пыхтел у меня под мышкой. Иногда он отстранялся, пытаясь вырваться из моих рук. Но, во-первых, я держала крепко, а, в-вторых, ему было холодно.
Мы только свернули с тракта в сторону имения, как прорвавшись через плотный слой густых серых туч, заморосил дождь. Мелкий, но очень холодный и противный. Полураздетый лес почти не защищал нас, но все же мы успели доехать до приюта раньше, чем вымокли окончательно.
Я велела вознице подождать горничную, которая принесет деньги, а сама, крепко схватив Миклуху за руку, чтобы не сбежал вылезла из коляски.
— Пустите, лесса Феклалия, — буркнул мальчишка дергая рукой, — я не сбегу… Сказал же, сам хотел вернуться.
— Почему я должна тебе верить? — нахмурилась я, увидев, что коляски доктора Джемсона уже нет. Неужели он не успел помочь избитому ребенку? Стало тревожно. Не обращая внимание на бурчащего пацана, я рванула по лестнице вверх и изо всех сил затарабанила в дверь.
Мне открыла улыбающаяся Иська. Увидев нас, мокрых и грязных, всплеснула руками и заголосила, созывая помощь. Миклуху надо было помыть.
— Иська, — перебила я ее вопли, — а мальчишку привезли? Доктор Джемсон успел его осмотреть?
— Да, лесса Феклалия, — замотала головой Иська, — мы Жирка отмыли и накормили, доктор Джемсон осмотрел, оставил мазь и прописал постельный режим. Он уже спит, — улыбнулась она.
— Жирка? — взвизгнул Миклуха, ужом выкручиваясь из наших рук, — а он что здесь делает?! Пустите! Я ему покажу, как на мою территорию лезть! Вы зачем его пустили?!
— Тебя забыла спросить, — мрачно ответила я, борясь с желанием зарядить еще один подзатыльник маленькому нахалу. — Помыть, накормить и запереть… отдельно от всех. Пусть посидит и подумает хорошенько о своем поведении, — распорядилась я, прислонилась к стене прямо у двери и закрыла глаза. Нет, не так я видела работу детского сада… Совсем не так…
Миклуху увели добровольные помощницы, а Иська мягко дотронулась до моей руки:
— Лесса Феклалия, вы идите домой. Переоденьтесь, отдохните. Дети уже спят. У них тихий час. Мы тут сами справимся. Вы совсем себя загоняли.
Я приоткрыла один глаз. Старшая горничная смотрела на меня с жалостью. День у меня сегодня на самом деле выдался нелегкий. И вчера тоже… и позавчера… и третьего дня… да, я вообще, как попала сюда, так и кручусь, как белка в колесе. Ни секунды покоя нет. Не так я видела жизнь богатой графини… Совсем не так…
— Нет, — вздохнула, — мне в город надо. Скажи Грену, чтоб через десять минут готов был. А Лима пусть чаю мне подаст. И пусть за булками в дом сбегает, на кухне возьмет. Есть хочу…
Иська, тяжело вздохнув, погладила меня по руке, кивнула и умчалась раздавать распоряжения. Я невесело хмыкнула. Дожила. Даже моя горничная меня жалеет. Отлепилась от стены и потащилась в детские спальни. Надо проверить, как там Солька и Жирка… И все остальные. Тихий час — это прекрасно.
В спальне пахло лекарствами. Солька лежала в постели с мокрой тряпкой на голове. Температура еще не пришла в норму, но и такого жара, как утром пока не было. Вот к вечеру все может вернуться. Велела воспитательнице следить за состоянием девочки внимательно, чтобы не пропустить ухудшения.
Доктор Джемсон, конечно, оставил микстуры, которые аккуратным рядком стояли на стульчике рядом с кроватью Сольки, но вряд ли они такая же эффективная, как таблетки в современном мире. Все же отвары и настои трав — это далеко не продукция фармацевтической промышленности.
Я прошла по спальне, оглядывая спящих детей и подтыкая одеяла. Девочек у нас было мало, всего пять, поэтому все спали на нижних ярусах.
Мальчиков тоже было мало, но для них все было наоборот. Лучшими местами дети посчитали верхние койки. И только самые невезучие спали внизу. Ну, и Жирка тоже. Он не спал, но лежал тихо. Один его глаз был густо замазан темно-зеленой густой мазью, а второй смотрел удивленно.
— Как ты? — Шепотом спросила я, присев на краешек кровати.
— Хорошо, — улыбнулся он. — У вас здесь хорошо, лесса Феклалия. Как дома…
— У тебя есть дом? Я сейчас поеду в город, если хочешь, зайду скажу, что с тобой все в порядке.
— Нет, — мотнул головой Жирка, а его глаз погрустнел, — больше нет… Папку в позапрошлом году бревном убило на стройке, он плотником был… а мамка с младшими зиму не пережили… голодно было…
Я невольно сравнила его с Миклухой. Возраст у них примерно одинаковый, рост, вес… но различия между ребятами были заметны невооруженным глазом. Жирка, несмотря ни на что домашний мальчишка, оказавшийся на улице по воле случая. И его радовало возвращение в нормальные условия. А вот Миклуха… тот считал улицу своим домом. Ему там было удобнее и привычнее, чем здесь. И если я не смогу убедить его в обратном, то он так и будет бегать в город «по делам».
— Жирка, — снова зашептала я, — а ты знаешь, кто такой Филин?
— Знаю, — кинул он, а глаз взглянул на меня с испугом, — это очень опасный человек, лесса Феклалия. Он весь город держит. Зря Миклуха с ним связался, — вздохнул он. — Говорят, Филин черный маг…
Глава 19
На встречу с геллом Борком я заявилась с опозданием минут на сорок и уже была готова, что он не дождется меня и уйдет, но нет — гелл Борк расслабленно сидел за столиком кофейни, не спеша прихлебывал кофе из крошечной чашечки и читал газету.
Когда я вошла колокольчик звякнул, он поднял на меня взгляд, довольно улыбнулся и, отложив газету, встал, приветствуя меня:
— Лесса Феклалия, — он улыбался широко и доброжелательно, но его глаза оставались холодными и равнодушными, — рад, что вы не забыли про меня.
— Как я могла про вас забыть, — наморщила я лоб и, не позволив ему прикоснуться, к моей руке, сама подвинула стул и села напротив. — Присаживайтесь, гелл Борк. Разговор у нас будет серьезный.
