Ты меня напугал… Как ты здесь очутился, да еще в таком виде?
– А ты как здесь оказалась?
– Я научный сотрудник музея, – ответила девушка.
– Вот как, прости, не знал.
– Да ты многого не знаешь, – отмахнулась Илона. – Кстати, на мой вопрос ты так и не ответил.
– Врать я тебе не хочу, – немного поколебавшись проговорил художник, – а правде, боюсь, ты не поверишь.
– А ты попробуй!
– Хорошо… Я умею перемещаться во времени. Сюда я попал благодаря волшебному кольцу. Сначала я был на балу у князя Пустовойтова, а потом оказался опять в нашем времени… Ну как? Веришь?
Иволгин полагал, что Прохорова рассмеется, но она лишь сказала:
– Я давно поняла: с тобой что-то происходит. Кира на тебя жалуется. Девушка эта в твоей мастерской…
– Хочешь сказать, что ты мне поверила?
– А почему нет? – Илона пожала плечами. – Ты вот упомянул князя Пустовойтова, а ведь о том, что этот дворец первоначально принадлежал только ему, сейчас знают лишь специалисты. Князь был бездетен. Он завещал свое имущество некой девице, которую звали Анна Болотная. Вероятно, она была его содержанка… Однако девица сия бесследно исчезла, и после смерти Пустовойтова дворец отошел казне. Потом его выкупил фаворит Александра Первого, граф Пустышкин. С тех пор это здание именуется Домом Пустышкина.
– Анна Болотная, говоришь… – пробормотал Гарик. – А ведь это и есть та девушка, которую ты видела со мною.
– Я догадалась, – откликнулась его ученая собеседница. – И знаешь почему? Потому что сохранился один из ее портретов… Вернее – она послужила моделью для картины на античный сюжет. Полотно называется «Геркулес и Венера». Автор – придворный живописец Терракотов.
– Ты удивительный человек, Илона, – искренне восхитился Иволгин. – Другая бы на твоем месте рассмеялась мне в лицо и обозвала бы фантазером.
– Не забывай, что я ученый! – напомнила девушка. – Факты – это мой хлеб, даже если они выглядят фантастическими. – Все равно – спасибо за доверие, – сказал художник. – Если ты мне еще поможешь отсюда выйти, то моя благодарность не будет знать границ.
– Я даже тебе такси вызову, – пообещала та, – если ты позволишь мне пообщаться с Анной Болотной.
– Пожалуйста, сколько угодно!
– Скажи, а ты и впрямь видел князя Пустовойтова?
– Вот как тебя! Да он меня едва на дуэль не вызвал.
– Ты мне обязательно все расскажешь. В подробностях!
– Обязательно!
Илона вызвала такси и вывела ночного «посетителя музея» через служебный вход, где не было охраны. Иволгин сел в машину, назвал свой адрес. Таксист покосился на странно одетого пассажира, но ничего не сказал. Чего только не бывает в бледные ночи в Ветрограде! До своего дома художник добрался благополучно. Когда открыл дверь мастерской, то сразу понял, что гости еще не спят. Ася и Щербатов сидели на кухне за столом, видимо, пили чай и мило беседовали. Гарик слышал их голоса и стук чашек о блюдца. Он не стал их покуда тревожить, пошел к себе и, наконец-то, сбросил с себя исторические шмотки. Потом принял душ и переоделся. С Асей все в порядке, и у него есть пауза до завтрашнего вечера. Если Крант не обманет и принесет завтра ключи в клуб, только и останется, что проникнуть в дом колдуна и выкрасть у него договор с дьяволом. Вряд ли это легко, но другого выхода все равно нет. Жаль, что он будет один, без помощника. Асю с собою брать нельзя, а от поэта толку будет мало. Нужен кто-то, кто готов ради него, живописца Иволгина, и в огонь, и в воду, но где взять такого человека?
Дабы отвлечься, Гарик заглянул на кухню.
– А, это ты! – с наигранной радостью воскликнул Щербатов.
– Да, к твоему прискорбию.
– Ну что ты такое говоришь…
– Вы что-нибудь узнали, Игорь? – спросила Ася с тревогой.
– Да, завтра вечером цверг Крант передаст мне ключи от дома, кабинета и бюро колдуна. И тогда я выкраду этот злополучный документ.
– Я с вами!
– Нет, Ася, я вас не возьму, – сказал художник. – Нельзя, чтобы у Брюса появился лишний козырь.
– Тогда, может, я? – не слишком рьяно предложил поэт.
– Твоя задача, Лаврик, прежняя – оберегать Асю.
– Можешь на меня положиться, – заметно приободрился Щербатов.
– Иного я от тебя и не ожидал, – зевая, пробормотал Гарик. – А теперь давайте спать. Глубокая ночь уже.
– Покойной ночи! – произнесла Ася вставая.
Когда она вышла, поэт сказал:
– Да, брат, влип ты в историю…
– Скорее уж – в сказку, – пробурчал художник.
– Откровенно говоря, до сих пор не верится, что все это правда.
– Хочешь – докажу?
– Нет, пожалуй… Я верю на слово. Тем более – Асе… Бог мой, Гарик, какая девушка! Ну почему именно тебе повезло ее встретить, а не мне?!
– Я сказал бы тебе – почему, но ты обидишься…
– Да, я тюфяк, слизняк бесхребетный…
– Слушай, Лаврик, мне сейчас не до выяснения отношений. Устал до чертиков. Давай спать. Уступаю тебе диван. А сам лягу на раскладушке.
– Я всегда знал, что ты благородный человек!
Иволгин кивнул и пошел за раскладушкой. Он и в самом деле еле держался на ногах. Из-за этих прыжков во времени внутренние биологические часы Гарика шли вразнобой с часами астрономическими. Он боялся, что и вовсе потеряется в эпохах. Утратит представление о том, в каком веке он живет, что сейчас носят – джинсы и футболки или камзолы и фижмы; мужчины и женщины его окружают или цверги и снежницы? Старое выражение «не в сказку попал» в его сознании оказалось теперь вывернутым наизнанку. И кто знает, какую цену потребует с него сказка завтра? Ну об этом он подумает после, если удастся заполучить этот проклятый документ. Колдун пока еще всерьез за него не взялся. Тупоголовые и трусливые соглядатаи, угрозы в устах снежницы Киры – все это лишь легкие уколы, проба на слабо. А вот когда Брюс почует, что живописец из XXI века подбирается к его главной тайне, вот тогда-то он и обрушит на него всю мощь своих чар!
Быстро же он, модный художник Гарик Иволгин, привык к сказочным чудесам, если всерьез опасается заклинаний какого-то допотопного колдуна… Сон оборвал цепочку размышлений. А утром живописец встал легко и почти радостно, словно ему предстояло совершить нечто необременительное и даже приятное. Гости его еще спали, и Гарик решил, что сбегает покуда за своим автомобильчиком, который он вчера бросил у Замка Святого Михаила. Утренние воскресные часы даже в густонаселенном городе радуют тишиной и свежим воздухом. Машин на улицах почти не оказалось. Прохожих – тоже. Иволгин бодренько покинул набережную Зеркального канала, пересек Изветский проспект, вышел на Палисадную, когда у него зазвонил телефон. Кто это в такую рань? Оказалось – Илона. Вот не спится же ей! Или она все еще на работе, в Доме
