Ох, как же я благодарен бабке за чудную книгу, в которой описывался ритуал призыва тёмной ведьмы!
— Что за бабка? — сразу стал в охотничью позу упырёныш, но был некультурно мной перебит.
— Вы хоть понимаете, что натворили? — жалость к морально сломленному мужчине затопила сердце, заставляя хрусталики слёз прочертить мокрые дорожки на моих щеках. — Вы лиши родителей их детей, и забрали жизни ни в чём неповинных подростков!
— Тот козёл тоже забрал самое дорогое и единственное, что было в моей жизни! — рявкнул Борис Сергеевич. — Кроме дочери у меня никого не было, а этот скот не только поигрался с ней сам, но и пустил по своим друзьям. Моя маленькая девочка не выдержала подобного надругательства и… сошла с ума. После долгого лечения, её, наконец, выписали из психиатрической клиники, но Лена дождалась момента, когда мне пришлось отлучиться из дома, и выпрыгнула из окна…
— Но зачем нужно было перетаскивать тела погибших и укладывать в такие странные позы? — в разговор вступил Асука.
— Мне было интересно, сколько времени понадобится следователям, чтобы связать смерть этих дураков с делом моей дочери, — растянув губы в кривой улыбке, Борис Сергеевич поделился с нами ещё толикой полезной информации: — А ведь я, найдя в вещах дочки фотографии, на которых она была запечатлена лежащей в гробу и со скрещенными на груди руками — игра у них такая, видите ли, была, — сразу отправился в полицию. Если бы они меня тогда послушали и взялись за того пи…араса, то Леночка была бы сейчас жива. Но нет, наша доблестная полиция испугалась гнева мэра города, ведь именно его двинутый на всю голову сыночек и виновен в смерти моей дочери!
В комнате повисла гнетущая тишина: я и парни пытались переварить полученную информацию. Злобно сверкнув глазами, несчастный отец упал на колени и, ударив кулаком по полу, громко закричал:
— Бабка обещала покарать того подонка и его дружков, но взамен я должен был сделать так, чтобы школьники, которых она назвала, сами её призвали. И я выполнил свою часть сделки, и мне, ха-ха-ха, совершенно не жалко малолетних скотов! Вот только последний, Ласточкин, — и Борис Сергеевич одарил Даниила заинтересованным взглядом, — смог избежать встречи с духом тёмной ведьмы, отчего Мери не смогла утащить его душу в зеркальную ловушку.
— Поэтому вы и пришли за мной лично? — безразлично пожав плечами, словно говоря, что интерес такого отброса, как поехавший крышей преподаватель алгебры, его не очень-то и заботит, Смерть попытался выудить ещё больше информации. — Надеялись убить меня, пока Мери будет занята светлой ведьмой? Но тогда моя бы душа…
— Габриель, не забывай, какими интересными заклинаниями наш новый знакомый разбрасывался, — в диалог вступил хвостатик, перебивая моего шефа. — Не удивлюсь, если одно из них не позволило бы душе покинуть мёртвое тело. Видимо, Мери не только обещала отомстить за смерть дочки, но и щедро делилась как магией, так и своими знаниями. Верно, Борис Сергеевич? — шартрезовые глаза одарили мужчину презрительным взглядом.
— Что, и так можно? — моему удивлению не было предела.
— Можно, но не нужно, — недовольно буркнул упырёныш.
Отвлёкшись от Бориса Сергеевича, пропустила судьбоносный момент, которым не преминуло воспользоваться безумство преподавателя. Мужчина, продолжая всё так же стоять на коленях, произнёс спокойным, уверенным и полным ненависти голосом:
— Будь ты прок…
Сообразив, к чему могут привести опрометчивые слова, после произнесения которых, уже невозможно будет вернуться к прежней, нормальной жизни, метнулась к обезумевшему от горя мужчине, и попыталась зажать ему рот дрожащей ладошкой. Но Борис Сергеевич с силой оттолкнул меня и завершил начатое:
— …лят, Егор! Я душу готов продать, лишь бы тебе и тем подонкам, изнасиловавшим мою дочь, на этом свете житья не было!
Чёрная тень сгустилась вокруг тела вздрогнувшего от неожиданности мужчины, стоило ему закончить говорить, и насмешливый голос со звериными нотками, звучащий, словно из небытия, деловито произнёс:
— Я принимаю твои условия и плату за исполнение желаемого!
Миг, и чернота стала такой плотной, что казалось — протяни руку и сможешь зачерпнуть её ладонью.
Бросившись к испуганно вскрикнувшему где-то в её центре преподавателю, была оперативно перехвачена расторопным Асукой, который, несмотря на своё хрупкое телосложение, держал довольно крепко и отпускать подведомственную ему ведьму явно не собирался.
— Нельзя, Вася, нельзя! Борис Сергеевич теперь принадлежит Сатане…
— Нет! — Прекрасно понимая, что уже ничем не могу помочь несчастному мужчине, потерявшему ребёнка из-за чувства полной безнаказанности нескольких ублюдков, всё ещё старалась вырваться из железной хватки фамильяра, но всё было тщетно. — Нееееет!!!
Чёрная тень исчезла так же неожиданно, как и появилась. Но теперь вместо живого человека, пусть такого паршивого и гнилого, как преподаватель точных наук, на полу лежал иссохший труп дряхлого старика, с остекленевшими, выцветшими глазами, в которых плескался ужас, а рот был открыт в беззвучном крике о помощи. Даже не проверяя пульс, можно было смело сказать, что Борис Сергеевич мёртв.
— За что боролся, на то и напоролся, — не преминул съехидничать Габриель, правда, увидев моё состояние «Порешу гниду, и не замечу!», быстро исправился: — Но похоронить его всё равно нужно по-человечески. Рафаил, займёшься этим, ладно? А я пока Василису коньячком отпою.
Получив согласие рагнара, шеф спровадил вместе с высшим демоном и Асуку, а сам потащил меня на кухню, «проводить в последний путь Бориса Сергеевича».
Рюмка за рюмкой огненная жидкость попадала в истерзанный организм, который уже практически восстановился после стычки с Кровавой Мери, но вместо обещанного расслабления мне становилось только хуже. Я старалась залить алкоголем чувство вины и горечи: никто не достоин такой ужасной смерти, какая выпала на долю бедного преподавателя алгебры. Для Бориса Сергеевича жизнь и так была сущим адом, а теперь ему придётся вечность провести в Преисподней, даже не чая надежды на прощение своих грехов и спасение.
— Утром я сам сообщу обо всём Роговицкому, — Смерть, подливая алкоголь мне в стакан, осторожно завёл разговор о работе. — Семён Петрович найдёт, что сказать родственникам умершего… И ты, это… Не зацикливайся на этом деле, — полупьяный начальник сжал моё плечо в попытке поддержать меня. — Каждый выбирает свой путь сам, и расплату будет нести тоже самостоятельно.
— Габриель, какой же ты всё-таки жестокий, — пьяно икнув, опустила голову на скрещенные руки, лежащие на столе, и уже в полузабытьи услышала ответ босса:
— Профессия обязывает!.. Но ты, Василиса, не бойся, твоя светлая душа никогда не познает того, через что прошёл я. И ты останешься прежней, девочка, даже когда всё закончится…
АКТ 7 «Волшебный народец»
Не знаю, каким чудом Асуке
