Повсюду после него оставались лишь хаос, грязь и дурная слава. Из-за него им с Е Ванси пришлось в смятении и панике метаться по миру, словно выброшенным на улицу бешеным собакам. Разве не по его вине он стал потерявшим семью и кров бездомным псом? Так мог ли он не ненавидеть его?!
Блик от поднятого меча высветил из темноты Наньгун Лю.
На давно не молодом лице застыло наивное и безмятежное выражение, которое бывает только у маленьких детей.
Стоило Наньгун Лю взглянуть на него, и рука Наньгун Сы дрогнула. Отвернувшись, он сказал:
— Вставай.
— Кто ты? Почему ты хочешь, чтобы я встал? Я хочу сидеть тут. Мне нужно дождаться Его Величество…
— Какое еще Его Величество?! — злобно заорал на него Наньгун Сы. Его сердце вспыхнуло и бешено забилось, кровь вскипела в жилах и запульсировала в висках. — Это твой младший брат! Помнишь, амбициозный и выдающийся Наньгун Лю?! Твой младший брат!
— Да, так и есть, он и младший брат, и Его Величество, — пробормотал испуганный его гневом Наньгун Лю и опять весь съежился. — Не надо так злиться, ты… ты… почему плачешь?
«Я плачу?» — ошеломленно подумал Наньгун Сы. — «Я… я плачу?»
Горько-соленые слезы покатились вниз и вместе с мечом упали на землю.
Наньгун Сы вдруг рухнул на колени и завыл в голос.
Почему все так?
Он ненавидел его и в самом деле думал, что эта ненависть способна довести до того, что он сможет вынудить отца пойти с ним к Озеру Духа Дракона и ценой его жизни заново закрепить договор на крови с духом горы Цзяо.
Почему он не мог ненавидеть его? Перед ним именно тот человек, по вине которого он лишился дома, тот, кто привел к полному разорению и гибели собственную семью, так почему бы ему не испытывать к нему ненависть?
Но…
Но он так и не смог возненавидеть.
Когда блик от меча высветил морщины вокруг глаз этого человека, он неожиданно вспомнил…
Когда он был совсем маленьким, то побежал по полю учебного полигона Сяоюе за Наобайцзинем и споткнулся.
Его ноги были еще слабы и, в конце концов, он не удержался и упал.
Стоящая перед ним Жун Янь сказала захныкавшему было ребенку:
— Сам поднимись.
Было больно.
Ему ведь правда было больно. Он делал все возможное, напряг все силы, но не мог встать.
Он потянулся к маме, умоляя ее помочь, просто дать ему руку и подтянуть к себе.
Но Жун Янь тогда не сделала этого. Она никогда не протягивала ему руки.
В итоге маленького мальчика подняли с земли и заключили в объятия большие и теплые руки. Солнечный свет озарил лицо.
Это было юное и дружелюбное лицо «славного парня[224.2]», всегда такое любящее и доброжелательное.
— Ай-яй-яй, нашему Сы-эру тоже иногда нужен кто-то, чтобы поддержать его, да? — этот человек с полными нежности глазами ласково коснулся его мягких волос. — Зачем нужны родители, если бы ты всегда мог подняться сам?
Конечно, это же было самое первое воспоминание Наньгун Сы об отце и его самое раннее представление о нем.
В этом безлюдном зале, в котором остались лишь ходячие мертвецы, единственный живой человек пошатнулся и почти упал, но сам поднялся.
Он встал, но вскоре снова опустился на колени.
Повернувшись к Жун Янь, он совершил три поклона, затем опять поднялся на ноги, собираясь уйти.
Вдруг кто-то дернул его за рукав.
Этим человеком оказался Наньгун Лю.
— …
Наньгун Лю нащупал в своей корзине мандарин и протянул ему. Подумав немного, он очистил его и, отломив дольку, поднес прямо к губам Наньгун Сы:
— Не плачь. Хотя я не знаю, что ты собираешься сделать, но вот, возьми мандарин. Он сладкий и очень вкусный. Я сам его собрал, попробуй.
Наньгун Сы не хотел есть, но эта долька мандарина уже была у его губ, как и множество раз в детстве, когда Наньгун Лю точно так же кормил его.
Кисло-сладкий сок растекся между губами и зубами. Наньгун Сы отчаянно вытер слезы, бегущие по щекам. Наконец он решительно отбросил меч и, повернувшись, широкими шагами вышел из зала.
Наньгун Сы подошел к Озеру Духа Дракона, где бушевала битва.
Жуки, в которых превратился хвост дракона, были очень кровожадны. К этому времени уже многие совершенствующиеся погибли в бою, и по земле лились реки крови. Из-за того, что эти насекомые были очень мелкими, Чу Ваньнин, Цзян Си и другие великие мастера могли защитить только тех людей, что стояли позади них. Вокруг царила неразбериха, напоминающая бурлящую в котле воду.
Никто не заметил, как вошел Наньгун Сы.
Утратив духовное ядро каких-то несколько часов назад, он думал, что с этих пор станет самым обычным человеком и будет жить серой жизнью простого обывателя.
Сейчас он вдруг почувствовал, что с самого начала судьба знала о его высоких стремлениях и пусть была не слишком щедра к нему, но под конец не так уж и скупа.
И все же остался один человек, которому он задолжал…
Его взгляд упал на проем тоннеля, ведущего к Платформе Призыва Души.
Е Ванси.
На лице Наньгун Сы вдруг появилась улыбка.
К счастью, у него не было времени проститься с ней и сказать спасибо за то, что она никогда не отказывалась от него и никогда не изменяла своей привязанности. К счастью, он не успел ей сказать, что наконец-то смог понять ее сердце и ее любовь к нему и отныне тоже хотел бы всегда быть рядом с ней и никогда больше не разлучаться.
Ведь иначе, безо всякого на то права, ему пришлось бы нанести душевную рану этой отважной девушке, и тогда…
Плеск.
Тогда что?
Он не успел додумать. Если бы он и дальше стал об этом размышлять, возможно, у него не хватило бы смелости. Он не додумал, потому что кипящий пруд крови поглотил его. Прежде чем он закончил свою мысль, его кости и плоть обратились в пепел.
Последнее, что он успел сделать при жизни, — это отвязать от пояса колчан, стежок за стежком вышитый его матерью, и отбросить его на берег озера вместе со скрытым внутри безумно воющим Наобайцзинем.
Прежде чем обратиться в пепел, Наньгун Сы все еще находился в сознании, но, вопреки ожиданиям, не чувствовал боли. Он как будто очень ясно услышал шлепок, с которым упал на берег озера его колчан, похожий на плач вой Наобайцзиня,
