На примирение с глупым Пьером, без которого общение с Амандой для Шарля было невозможно – их рандеву выглядели как присматривание старшей сестры за младшим братцем, – ушло полдня и все карманные деньги Шарля. Помирились они только к вечеру и сразу побежали к вагончикам, ведь Пьеру следовало переодеться к представлению, а переодевался он вместе с Амандой, и, если поблизости не оказывалось их родителя, то Шарль получал право не только присутствовать, но и помогать Аманде. Шнуровать на спине корсет, натягивать лосины и узкие сапожки...
Но в тот вечер Аманда, видимо, переоделась заранее, во всяком случае, в вагончике ее не было, и Шарль пошел бродить между пустыми клетками, вагончиками и навесами. Солнце медленно садилось в море, и Шарль воображал, что он в заколдованном городе: артисты и животные, все были заняты на представлении. Но выяснилось, что не все: под навесом для лошадей мальчик увидел странное существо со множеством рук и ног, оно стонало и рычало, валяясь и перекатываясь по соломе.
Конечно, только на мгновение Шарлю почудилось, что он видит существо: это же огромный тяжеловес, а под ним – Аманда, которая жалобно кричит и стонет!
Вот мерзавец, как он посмел мучить Красавицу! Шарль побежал на выручку. И замер в нескольких шагах.
– О! Еще! Еще! Мой милый! О, я люблю тебя! – стонала Аманда, копошась под бицепсами тяжеловеса.
Вдруг она открыла глаза и мутным взором обнаружила Шарля. Она блаженно улыбнулась ему и вяло взмахнула рукой, на мгновение оторвав ее от спины гиганта.
– Что такое?! – рявкнул тяжеловес, вероятно заметивший некое изменение в поведении Аманды.
– Так хорошо! Ну же, котик! Еще! Еще! Люби меня! Люби! – Аманда опять закатила глаза, мгновенно забыв про мальчика.
– Люблю, люблю, люблю! Давай, давай, детка! Покажи, как сильно ты меня любишь!
Шарль не мог сдвинуться с места. Так вот, значит, что такое настоящая любовь! И деревенские мальчишки вовсе не врали, когда показывали Шарлю взгромоздившихся друг на друга собак и объясняли, что те занимаются любовью. А родители уверяли – мол, собаки играют! И еще любовь настоящая потому, что Аманда радостно улыбнулась и помахала ему рукой. В противном случае она бы не обрадовалась его появлению...
Вдруг кто-то громко позвал:
– Аманда! Аманда!
Парочка на соломе задвигалась быстрее. Потом Аманда и тяжеловес вскрикнули одновременно: Аманда – сопрано, ее возлюбленный – басом, и окаменели. Тяжеловес постанывал и сопел. Наконец Аманда проворно выскользнула из-под него и, на ходу поправляя одежду, кинулась в сторону шатра. Шарль все еще стоял как вкопанный. Она мелодично хохотнула, подмигнула ему и, пробегая мимо, успела коснуться его щеки своей нежной рукой и чмокнуть Шарля в макушку. Тем временем тяжеловес поднялся с соломы.
– Ха! – отреагировал он на эту сцену и, видимо сообразив, что мальчик оказался свидетелем их любовного действа, добавил: – Не горюй, малыш, вырастешь, сам сумеешь!
Шарль вздохнул, потер пальцами лоб и задумчиво потрогал свою левую бровь, как бы отгораживаясь от меня рукой. Я невольно вспомнила историю про мужчину со шрамом от детского паровозика. История же Шарля про «существо» на соломе была, конечно, более пикантной, но тем не менее тоже достаточно забавной.
– Шарль, – с улыбкой заговорила я, – я не понимаю, в чем, собственно, твоя вина? Ну был ты когда-то в детстве наивно влюблен в девочку, вернее в юную женщину, так что ж такого? Ну, увидел, как она амурится со взрослым. Зрелище, конечно, явно не для семилетнего ребенка, но...
– Вив! – перебил он и отчаянно затряс обеими руками. – Ну как ты не понимаешь?! Да все дело в том, что тогда я почувствовал свою полную несостоятельность в таком ответственном вопросе, как любовь!
Потому-то маленький Шарль и отказался от затеи гастролировать вместе с цирком, а вовсе не из страха перед родителями, в чем был уверен Пьер, который через пару дней заявился в «замок», недоумевая, куда подевался его «подопечный». Шарль смиренно перенес насмешки «наставника» над собственной трусостью, открыть истинную причину он не решился. Он бы не вынес насмешек над мечтой.
И эта мечта не покидала Шарля – однажды он встретит Аманду и докажет ей свою любовь именно таким, самым «правильным», способом. Естественно, со временем мечта трансформировалась, но так или иначе Аманда властно владела этой мечтой. Потом и сама Аманда постепенно превратилась всего лишь в фата-моргану, тем не менее, искренне любя Вивьен, Шарль все равно никак не решался на брак: где-то в подсознании по-прежнему жила Аманда, ради которой Шарль должен был оставаться свободным. Хотя он не предпринимал никаких сознательных попыток разыскать ее и даже никогда с тех пор не ходил в цирк.
И вдруг, в тот же самый день, когда Шарль обдуманно предложил Вивьен руку и сердце, Аманда всплыла из небытия! Насмешка! Ирония судьбы!
Шарль едва владел собой, когда возобновилось знакомство и они всей семьей общались с Брандонами. Стоило Аманде перевести свой взор на Шарля, земля плыла под его ногами! И он даже обрадовался, когда Вивьен стало плохо, – идеальный повод для бегства.
Оставив ее в машине, Шарль пошел прощаться с остальными, но Аманда, когда он по-джентльменски целовал ее руку, задержав свою руку чуть дольше, чем того требовала вежливость, внятно прошептала название гостиницы. Шарль дико посмотрел на нее, она повторила название вслух! И громко пожаловалась, что это ужасная дыра и как хорошо, что они послезавтра уезжают из Марселя.
Она еще не успела окончить фразу, как Шарль отчетливо понял, что этой ночью в этой «ужасной дыре» решится его жизнь! Потому-то он и не настаивал на ночи с Вивьен, потому-то и ушел.
Прямо из машины он позвонил Аманде на мобильный – они ведь обменялись визитками. Глянцевый прямоугольничек с претенциозной цветной картинкой и кровавыми готическими буквами, как на афише: «Цирк Брандонов. Аманда Брандон. Пьер Брандон». Могла бы и не называть свою гостиницу при всех, размышлял Шарль, набирая номер, есть же визитка. Но тогда позвонил бы я или не позвонил?
Гудок, еще один. Сердце готово выпрыгнуть из грудной клетки... Голос Аманды! Шарль произнес:
– Алло! – и только тут понял, что это всего лишь автоответчик, который рекомендует оставить сообщение или перезвонить позже.
Может, и к лучшему? Шарль поехал домой, определенно испытывая облегчение. Припарковал машину, погулял с Пьеро вокруг дома. Поднялся к себе. Но, едва переступив порог, снова набрал номер Аманды. Результат тот же.
Он сделал себе кофе, включил телевизор. Щенок жалобно попросился к нему на колени. Он поднял его, обнял. Шелковое, нежное существо. Может быть, позвонить Вив? Как она там?
Но его палец сам собой начал нажимать цифры того же самого номера.
– Слушаю, – сказала Аманда.
Шарль чуть не выронил трубку.
– Привет, – хрипло произнес он. – Как дела?
– Э-э-э... – замялась Аманда.
