И это не злость. Вот, что интересно. Это — совсем другое, незнакомое мне чувство.
— Значит, всё-таки послала…– Шереметов бросил букет назад, карту сунул в подлокотник. — Блин…Ну, сочувствую, пацан. Хреновое дело, конечно. Любишь ее, да?
— Люблю⁈ Кого⁈ — Засмеялся я громко.
Наверное, слишком громко. Потом заткнулся, уставившись в одну точку. Думал буквально несколько минут. В башке пролетело все. Все воспоминания, связанные с Настей. Их вдруг оказалось слишком много. И эти воспоминания были очень яркими.
Внутри меня происходило что-то странное. Очень странное. Я вдруг отчетливо понял, если мы сейчас же не уедем, я заплачу. Реально. Как сопливая малолетняя девка. А это уж совсем какая-то хрень.
Видимо, Шереметов мое состояние оценил правильно. Он завёл тачку и сорвался с места, вливаясь в поток машин.
— Короче, мы все равно в центре. Поехали в «Рубин» метнемся. Поглядишь, как устроена Корпорация внутри. Это достаточно интересно. Покажу тебе самые крутые драгоценные камни. С отцом познакомлю. Пообедаем, как раз. Там на первом этаже есть хороший ресторанчик.
Я бестолково уставился на Никиту, не совсем понимая, о чем он говорит.
— Ой, ну хватит тебе! — Шереметев усмехнулся. — Все через это проходили. Думаешь, меня девчонка не кидала? Я сейчас не про абы-какую. Про ту самую. От которой замирает что-то. Ну, эти, сраные бабочки в животе. Хреновое чувство. Так что, понимаю, каково тебе. Одному лучше не быть. А дома…Там сестрица твоя. Если ты тайком от нее на встречу сбежал, то она, значит, либо не в курсе, либо будет глумиться.
— А давай. — Я отвернулся к окну и посмотрел назад, наблюдая, как исчезает из поля зрения гостиница.
Самое интересно, едва уселся обратно в машину Шереметева, ощущение слежки сразу же пропало. И еще… Оно, это ощущение, было очень необычным. Я прежде ничего подобного не испытывал. Не считая того случая в поезде.
— Слушай… А у тебя в тачке никакие прибамбасы не стоят? — Спросил Никиту, сам до конца не понимая, зачем задаю столь неожиданный вопрос. — Ну, к примеру, там, защита от псиоников. Просто дядя помешан на этой теме. У него в доме супер мощная система установлена. Нет, я так-то не против, но все равно немного странная ерунда с этими псиониками. Сам никогда ни с чем подобным не сталкивался…
— Ага. Стоит. Отец велел. В школе нельзя подобные штуки использовать. Говорят, они и на обычных людей влияют. Хотя, сомневаюсь, конечно. Иначе рядом с собой никто бы ничего подобного не держал. Думаю, просто школа денег не хочет тратить и еще момент с контролем особистов. Они же этим занимаются. Тем более, каждый год эти проверки… Псионику среди учеников не затеряться. Дома у нас тоже есть, в Корпорации есть. Ну, и в мою тачку поставили.
— Мммм… Круто… — Протянул я задумчиво, а потом снова уставился в окно.
Да чтоб я сдох!
Здание «Рубина» выглядело…как рубин! Это, конечно, просто мандец… Оно было не очень высоким, этажей в десять, и больше напоминало квадратный камень, который вынули из оправы. По всему фасаду шла голографическая имитация его граней. И цвет…Та-дам! Рубиновый! Вот ведь неожиданность!
— Красиво? Нравится? — Шереметев, который только что выбрался из машины, подошёл ко мне и встал рядом.
Я замер перед входом, разглядывая здание Корпорации. Просто раньше не было возможности «любоваться» местами, где обитают бенефициары. Не приходилось как-то. По телеку у нас было два канала, которые показывали через пень-колоду и в основном либо важные, срочные новости, либо тупые, бесконечные сериалы. Компа не имелось. Соответственно светскими фотографиями тоже не «радовал» себя.
Но сейчас, могу сказать с чистым сердцем, я достаточно сильно впечатлен. Впечатлен тем, насколько узко и убого мыслят владельцы Корпораций. Интересно, а что у остальных? «Источник» — бьющая из земли вода? «Лотос» — цветок? Боюсь представить, до чего додумались «Чёрный обелиск» и «Светлый путь».
— Мне тоже нравится. — Высказался довольный Шереметев. — Выглядит шикарно.
Я покосился на своего нового товарища, пытаясь рассмотреть сарказм или иронию. Ни черта подобного. Он говорил совершенно искренне.
Мое изумление на лице Наследник расценил по-своему. Подумал, будто я восхищён увиденным.
Не стал объяснять Шереметеву правду. В конце концов, какое ему дело до моего мнения. Вернее, какое мне дело, до раздутого самомнения бенефициаров. Хорошо, хоть Шереметев-старший не замутил себе место работы в виде собственного же монумента. Это была бы полнейшая дичь.
— Идём. — Никита потянул меня за собой. — Жрать уже охота. Проголодался…
О том, что произошло возле гостиницы, Наследник больше не говорил. Большое ему спасибо. Я всю дорогу тщательно давил эти новые, но абсолютно ненужные эмоции в себе. Настя — друг. Друг, который остался в прошлом. И нечего о ней вообще думать. Все. Хватит.
— Давай шустрее… — Никита был уже почти возле входа. Он оглянулся и махнул мне рукой, поторапливая.
Я двинулся следом, попутно размышляя обо всем. Сердце больше не колотилось, никакие посторонние взгляды мне не мерещились, в груди больше не было дыры, которая невыносимо болела.
Нет, о своем решении не встречаться с Настей сожалел, конечно, однако, сделал бы то же самое. Я должен держаться как можно дальше от девчонки. Ликвидатор оставит ее в покое, только когда поверит, будто мне все равно. И это — одна из моих главных целей. Третий пункт в списке, который составляю у себя в голове. Теперь помимо биографии полковника там еще история его жены и Настя. Пожалуй, Настя стои́т на первом месте.
А вот история с чужим взглядом начала волновать меня гораздо сильнее. Особенно то, что чувствую я этот взгляд выборочно. А по идее, должен бы чувствовать постоянно, если Романовский приставил людей, приказав им следить за непослушным псиоником. Подозреваю, дело вовсе не в особистах. После того, как Шереметев подтвердил мою очень смутную догадку, сказав, что в машине есть защита, я точно понял две вещи.
Первая — вот почему я реагирую на этот взгляд, как животное. Есть весьма крепкое подозрение, таким образом псионик чувствует псионика. Но до конца, конечно, не уверен.
Федя был первым собратом, которого я увидел воочию, и состояние его оставляло желать лучшего. В любом случае рядом с ним ничего подобного не испытывал. Но у нас встреча специфическая вышла, скомканная.
Поэтому, насчёт постороннего псионика, который прячется и следит за мной — лишь предположение. Хотя теоретически оно выглядит притянутым за уши. Возраст должен быть не старше шестнадцати. И то, такой предел — больше исключение из правил. Редко способности просыпаются поздно, как у того же Феди. В основном псионики попадают в руки особистов гораздо раньше. Получается, за мной следит подросток? Либо младше меня, либо мой ровесник. Ну…странно, конечно.
Вторая вещь, которую я понял, — мне кровь из носа надо увидеть эту долбанную защиту. Кулон на шее Ликвидатора ничего толком не мог объяснить, потому что я толком его не рассмотрел. Был занят совсем другим. Спасал сраную жизнь Романовского. Надо было бросить его в том кабинете, чтоб он сдох от потери крови. А самому…Не знаю, что самому. Тоже, наверное, сдохнуть. Там без вариантов было бы.
Хорошо, Шереметев уточнил, что в офисе Корпорации имеется защита. Круто было бы, начни я применять способности, а меня бы там, к примеру, вывернуло наизнанку.
— Чего задумался? Дар речи потерял? — Шереметев толкнул меня в бок локтем. Он упорно хотел слышать, как сильно я в восторге от их Корпорации.
Мы уже прошли через стойку администраторов, расположенную почти рядом со входом, и теперь на полностью стеклянном лифте поднимались вверх. Лифт, кстати, располагался так, что практически вся кабина была на улице. То есть я смотрел вниз, сквозь рубиновый цвет. От этого люди, машины, деревья, парк — все выглядело каким-то кровавым, что ли. Извращение, честное слово.
— Ага. Точно. Потерял дар речи. — Я кивнул, стараясь не выдать себя сарказмом. — Потрясающий креатив. Тут не то, что речь, тут и зрение со слухом пропадёт.
— Да…Отец гордиться всем этим. — Никита очертил рукой круг, видимо, подразумевая рубиновое безумие, в котором мы сейчас находимся.
— Ну, если это его главная гордость… — Тихо высказался я себе под нос. А потом чуть громче добавил. — Понимаю его целиком и полностью.
С нами в кабине лифта стояли двое мужиков.
