бушующей с начала 2014 года в официальных СМИ «патриотической» истерии, пока нет. Пытаются навязать стране третью утопию — имперское евразийство. Словно мало им двух национальных катастроф в одном столетии! Выйдет ли у них на этот раз? Не думаю.
Но это о будущем, а я о том, с чего все началось. Исхожу я из того, что руководители императорской России совершили в 1914 году ДВЕ фатальные ошибки, военную и политическую. Эта глава посвящена ошибке военной. Я беру на себя смелость утверждать, что стратегия, благодаря которой Россия имела шанс, если не победить в Первой мировой войне, то, по крайней мере, не потерпеть в ней поражение, существовала. Уверен я потому, что это вовсе не мое мнение. Так гласила директива Генерального штаба российской армии, известная в просторечии как
План-19
Предложен он был полковником Юрием Даниловым, имевшим репутацию «главного стратега русской армии». Он считал, что в случае, если Россия «вступит в войну с тевтонскими державами, отказавшись от оборонительной стратегии Петра Великого и Кутузова», она заведомо обречена на поражение. Ибо западная ее граница в принципе незащитима. Польский выступ делал ее уязвимой для флангового удара одновременно с территории Австро-Венгрии и Восточной Пруссии. В этом случае главные силы армии, сосредоточенные в западных губерниях, оказались бы отрезанными от коммуникаций, окружены. «В котле», говоря современным языком.
Разумно было поэтому, по мнению Данилова, отдать неприятелю десять западных губерний, включая часть собственно русской территории с тем, чтобы без спешки провести мобилизацию, заставить неприятеля растянуть коммуникации и сконцентрировать силы для нанесения сокрушительного контрудара в направлении по нашему выбору.
Патрон Данилова, начальник Генштаба Сухомлинов, был большой дипломат. Не зря же год спустя, в 1910-м, он стал военным министром и еще два года спустя отрекся от своих убеждений (за что после Февральской революции был приговорен к пожизненному заключению и впоследствии освобожден большевиками). Но тогда Сухомлинов был согласен со своим «главным стратегом» полностью. Больше того, он, по-видимому, понимал социально-психологический смысл этого плана лучше Данилова: вторжение неприятеля на русскую землю само собою развязало бы энергию патриотизма и нейтрализовало нигилистов.
Представлял себе Сухомлинов, однако, и подводные камни на пути реализации даниловской стратегии. Прежде всего, официальная военная доктрина Александра III, доставшаяся России от времен контрреформы, была вовсе не оборонительной, а наступательной. В основе ее лежал упреждающий удар на Берлин, нечто вроде стратегии Сталина в изображении Виктора Суворова. Собственноручно описал ее неудачливый стратег Балканской войны 1870-х Александр III, изречение которого так любят цитировать национал-патриоты, мол, у России есть только два союзника — русская армия и русский флот. На самом деле стратегия эта предусматривала тесный союз с Францией. Цитирую: «Следует сговориться с французами и, в случае войны между Германией и Францией, тотчас броситься на немцев, чтобы не дать им времени сначала разбить французов, а потом наброситься на нас».
В том и состоял второй подводный камень, который усмотрел Сухомлинов в плане Данилова: он рушил надежды французов, что Россия немедленно после начала войны атакует Восточную Пруссию, как обещал им Александр III, отвлекая с Западного фронта немецкие силы на защиту Берлина. Именно в НЕМЕДЛЕННОСТИ этой атаки и состояла для французов вся ценность альянса с Россией (который, замечу в скобках, знаменитый американский дипломат и историк Джордж Кеннан назвал «роковым альянсом»). Третий подводный камень, из-за которого могли поднять гвалт «патриоты» в Думе, был в том, что Данилов предлагал снести все десять крепостей, защищавших западную границу.
Опытный политик Сухомлинов не сомневался, что буря поднимется именно из-за крепостей. И был прав. Негодование союзников не произвело впечатления ни на думских «патриотов», ни на императорский двор. Об обещаниях Александра III никто и не вспомнил. Россия, как оказалось, ни в грош не ставила тогда интересы союзников.
Справедливости ради заметим, что и союзники не так уж близко к сердцу принимали интересы России. Вот неопровержимое свидетельство. 1 августа 1914 года князь Лихновский, немецкий посол в Лондоне, телеграфировал кайзеру, что в случае русско-германской войны Англия не только готова остаться нейтральной, но и ГАРАНТИРУЕТ НЕЙТРАЛИТЕТ ФРАНЦИИ. Обрадованный кайзер тотчас приказал своему начальнику Генштаба Мольтке перебросить все силы на русский фронт.
Мольтке ответил, что поздно: машина заведена, дивизии сосредоточены на бельгийской границе и ровно через шесть недель они, согласно плану Шлиффена, будут в Париже. Выходит, что от соблазна оставить Россию один на один с германской военной машиной спасла союзников вовсе не лояльность «роковому альянсу», но лишь догматизм немецкого фельдмаршала.
Помимо всего прочего, доказывает это неизреченную наивность национал-либералов Временного правительства, до последнего дня настаивавших на лозунге «Война до победного конца!», чтобы — не дай бог — не подвести союзников. Есть замечательный документ, запись беседы Керенского в 1928 году с известным магнатом британской прессы лордом Бивербруком. Вот как ответил Керенский на вопрос, могло ли Временное правительство остановить большевиков, заключив сепаратный мир с Германией: «Конечно, мы и сейчас были бы в Москве». И когда удивленный лорд спросил, почему же они этого не сделали, ответ показался ему изумительным: «Мы были слишком наивны». Даже через четырнадцать лет после бегства из Петрограда толком не понял Керенский, что тогда произошло.
А произошло вот что. Панславизм, идея-гегемон постниколаевской России, полностью завоевал умы своих вчерашних оппонентов. В полном согласии с формулой Соловьева бывшие западники, стоявшие теперь у руля страны, сами того не сознавая, превратились в национал-либералов и вели страну к «самоуничтожению». Именно это и предсказывал, напомню читателю, еще в 1880-е Владимир Сергеевич Соловьев. Выходит, не зря посвятили мы столько места в начальных главах «человеку с печатью гения на челе». И зря не услышали его вершители судеб России.
Козырной туз
Вернемся, однако, к истории Плана-19. Да, опасения Сухомлинова оправдались: «патриотическую» бурю в Думе план и впрямь вызвал. Но тут и предъявил он «патриотам» заранее подготовленного козырного туза — доклад человека, устами которого говорила, казалось, сама ее величество Наука. Речь об известном докладе генерала Винтера, самого выдающегося тогда в России военного инженера, «нового Тотлебена», как его называли, чьи рекомендации легли в основу Плана-19. Вот они.
Бессмысленно содержать на западной границе десять безнадежно устаревших крепостей, которые не выдержат и первого штурма тевтонских держав с их современной осадной артиллерией.
В случае войны следует заранее примириться с потерей территории, в первую очередь Польши. Хотя бы потому, что наступательная стратегия лишает Россию ее главного преимущества перед другими европейскими странами — уникальной протяженности тыла.
Прекратить дорогостоящее строительство дредноутов и употребить эти деньги на покупку подводных лодок, торпедных катеров и аэропланов.
А
