этот вопрос.
– Знаком ли вам этот человек? – спросил наконец комиссар, кивнув на Эриксона.
– Да, – отвечала Хельга, даже не взглянув на него.
– При каких обстоятельствах вы познакомились? – продолжал комиссар.
Эриксон нервно рассмеялся.
– При очень странных обстоятельствах, комиссар, – сказал он. – Вы не поверите, но мы познакомились с Хельгой ещё в первом классе школы. Мы вместе учились. А потом, когда мы стали взрослыми, она вышла за меня замуж. Вот такие обстоятельства, комиссар. Забавно, не правда ли?
Пока он говорил, никто не смотрел на него. Комиссар глядел на Хельгу, ожидая ответа, а та опустила глаза в пол и только бледнела, кажется, всё больше и больше при каждом слове Эриксона.
– Итак, – повторил комиссар как ни в чём ни бывало, когда Эриксон умолк, – при каких обстоятельствах вы познакомились?
– У нас дома. Я позвонила по объявлению, и он пришёл.
– По какому объявлению вы звонили, мадам?
– Я искала учителя игры на флейте.
Эриксон заподозрил неладное. Что-то происходило не то и не так. Он давно был готов смириться с тем, что сошёл с ума, что весь мир вокруг сошёл с ума и хочет одного – его безумия или смерти, но Хельга…
– Как зовут этого человека, вы знаете? – продолжал меж тем комиссар.
– Знаю, – прошептала Хельга. – Его зовут Якоб Скуле.
Если бы молния ударила его прямо здесь, в кабинете следователя, Витлав Эриксон и то был бы поражён меньше.
– Что?! – вскричал он. – Хельга! Что?! Что ты говоришь? Милая, милая жена моя, ты что, тоже заодно со всеми этими людьми?
– Повторите ещё раз, как зовут этого человека, – потребовал комиссар.
– Якоб Скуле, – уже твёрдо сказала Хельга и даже отважилась бросить на Эриксона быстрый взгляд. – Учитель музыки.
– Вы уверены?
– Да.
– Итак, вы искали учителя игры на флейте…
– Да, – кивнула Хельга. – Простите, комиссар, могу я курить? – и не дожидаясь ответа полицейского, достала пачку «Дальдера» и изящную серебряную зажигалку.
– Я просмотрела список соискателей на сайте «Гезе Хусверк», – продолжала она, жадно затягиваясь, – и остановилась на господине Якобе Скуле.
– Почему вы выбрали именно его? – немедленно среагировал комиссар.
– Ну-у… – пожала плечами Хельга. – У него был самый большой опыт работы в качестве учителя музыки и он владел несколькими инструментами. Кроме него на сайте был только один флейтист, но… но он показался мне не очень подходящей кандидатурой, а кроме того жил в пригороде, и… В общем, мы остановились на господине Скуле.
– Понятно, – кивнул комиссар. – И как вы предложили ему работу?
– Я попросила мужа позвонить в «Гезе Хусверк» и назначить господину Скуле собеседование. Господин учитель пришёл, мы – я и мой муж – поговорили с ним и решили, что нас устраивает его кандидатура.
– Господин Скуле не показался вам… странным, подозрительным?
– Ни в малейшей степени, – покачала головой Хельга. – Более того, он создавал впечатление скромного, неглупого и страстно любящего музыку человека.
– И вы заключили контракт?
– Да, на следующий день муж договорился с господином Скуле о встрече в «Гезе Хусверк», где они подписали договор на год.
– И как долго господин Якоб Скуле посещал вас в качестве учителя музыки?
– Около трёх месяцев, – ответила Хельга помолчав.
Эриксон слушал всё это – весь этот невозможный бред – с нарастающим удивлением и растерянностью. Нет, всё происходило так, как рассказывала его жена, за тем лишь исключением, что она упорно поддерживала обман, называя его, Витлава Эриксона, её мужа, дурацким именем Скуле.
– Замечали вы когда-нибудь странности в поведении господина Скуле? – продолжил между тем комиссар допрос.
– Меня зовут Эриксон! – не сдержавшись, прорычал Эриксон. – Витлав Эриксон! И чёрта с два вы заставите меня думать иначе, понятно вам?! Хельга… Хельга, опомнись, что ты делаешь?!
Жена даже не взглянула на него и лишь испуганно вздрогнула, когда он подал голос.
– Мне повторить вопрос? – спросил комиссар, обращаясь к ней, словно Эриксона и не было в кабинете, а помешал Хельге расслышать его вопрос гул и дребезжание в водопроводных трубах.
– Нет, я слышала, – отвечала его жена. – Как вам сказать, комиссар… особых странностей не было, человек как человек… По крайней мере, поначалу, – добавила она. – Как я уже сказала, первое впечатление о господине Скуле сложилось у нас с мужем самое хорошее.
– Поначалу, – подчеркнул комиссар. – А потом?
– Потом мы стали замечать, что господин Скуле… Ну, в общем, ничего необычного не было, ведь любой человек на собеседовании с потенциальным работодателем стремится показать себя с самой лучшей стороны, не так ли? А спустя время, когда работа получена и он немного освоился в новой ситуации, нередко случается так, что… Я думаю, вы меня понимаете. Ничего странного или отталкивающего в господине Скуле нам не открылось, но порой нас задевала некоторая его… фамильярность, да, и… он словно чего-то ждал от нас.
– Чего-то ждал? Что вы имеете в виду?
– Я не смогу объяснить, комиссар, – покачала головой Хельга. – В общем, нам казалось, что он считает нас, особенно мужа, чем-то обязанным ему. Может быть, это было обманчивым впечатлением, я не хотела бы акцентировать на нём ваше внимание.
– Понимаю, – кивнул Йереми Вальхоф. – Между ним и вашем мужем Витлавом Эриксоном были напряжённые отношения?
– Не то чтобы напряжённые… Но в последнее время Витлав предлагал мне отказаться от услуг господина Скуле.
– Почему? Чем он это аргументировал?
– Он говорил, что учитель, господин Скуле, кажется ему… что он немного не в себе.
– В чём это выражалось, ваш муж не пояснял? – комиссар вцепился в Хельгу взглядом, губы его поджались, сложились в тонкую линию.
– Да я и сама была этому свидетельницей… – сказала Хельга. – Дело в том, что господин учитель несколько раз говорил, что завидует моему мужу.
– Завидует Витлаву Эриксону? В чём?
– Он говорил, что мужу повезло: у него хорошая работа, прекрасная жена, замечательная квартира, много денег, а главное… главное, говорил он, что у него прекрасное имя – Витлав Эриксон. В то время как сам господин учитель живёт в бедности, в ужасных условиях, вынужден сожительствовать с проституткой и носит…
– Простите, – перебил комиссар, – простите фру Эриксон… Он так прямо и заявлял, что вынужден сожительствовать с проституткой?
– Да, – Хельга покраснела. – Я передала дословно.
– Понятно, продолжайте.
– Вот… – замешкалась сбитая с толка Хельга. – И он говорил…
– Вы сказали «вынужден сожительствовать с проституткой и носит…» – подсказал сержант, который за столом в углу стучал по клавишам компьютера, протоколируя допрос.
– Спасибо, – повернулась к нему Хельга. – Да, он говорил, что вынужден носить такую безобразную фамилию – Скуле, Якоб Скуле. И пару раз он предлагал мужу поменяться местами.
– Поменяться местами? Он так шутил?
– Нам казалось, что он говорит это совершенно
