Книга Морель и госпожа Смерть - Лео Любавин

* * *

Мессир Ришар научил Офелию некоторым знакам. Так он говорил с Йориком. И когда девушка пришла в библиотеку на первый урок, она уже не опасалась, что Йорик не поймет ее. Ей даже понравился этот язык жестов. Он включал в себя гораздо больше тех трех, которые она хорошо знала — «да», «нет». Это можно было сказать глазами или кивком, но Ришар показал ей еще «не знаю», «прошу повторить», «подожди», «продолжай».

Йорик ждал в библиотеке. Он так же сидел на диване и теперь был обложен толстыми фолиантами, а еще к дивану был придвинут стол с кипой листов бумаги и перо с чернильницей были на нем. Йорик встал и поклонился. Офелия улыбнулась ему.

— Здравствуй, Йорик. Я так рада видеть тебя! Спасибо, что согласился помочь мне.

Скелетон попытался сказать что-то руками, но сам отмахнулся от этой попытки и покачал головой отрицательно.

— Не печалься. Я научусь понимать тебя, Йорик. Мессир Ришар сказал, что в этих книгах я найду ответы на многие свои вопросы. А мне сейчас это необходимо. Я не хочу выходить замуж за Гамлета. Знаешь, было время когда я так любила его. Он был для меня единственным светом в моей унылой жизни. Но вернуть это нельзя. Я останусь с ним несчастна. Мне кажется, Гамлет любит кого-то другого.

Офелия не стала продолжать. Они с Йориком друг друга поняли. Ей хотелось взять его за руку, прикоснуться, но она смущалась сделать это первой. И Йорик не пытался дотронуться. А без этого они не могли «услышать» друг друга мысленно. Офелия подошла к столу, Йорик взял с дивана одну из книг, раскрыл. Там были нарисованы цветы на каждой странице. Офелия стала листать — белая роза, лилия, пионы, незабудки. Ни один из этих цветков не остановил ее руку. Но вот страница раскрылась на фиалках. Офелия вдруг вспомнила — берег реки, старый платан и под ним россыпь этих нежных цветов. Они источали аромат. Она любила фиалки. Дотронулась до картины.

— Мои любимые цветы.

Йорик кивнул, обмакнул перо в чернила и написал на бумаге крупными буквами «VIOLAS» (Лат.). Указал пальцем на цветы, а потом на свою запись. Офелия произнесла имя цветка вслух. Йорик радостно закивал.

— Ты написал это слово?

Он снова кивнул.

— В нем несколько букв, — Офелия еще раз произнесла имя цветка медленно, по слогам.

Йорик подал ей перо и указал на лист ниже своей записи.

— Ты хочешь, чтобы я повторила?

Офелия попыталась. Буквы получились кривыми и не все можно было узнать. Она засмеялась.

— Не так красиво, как у тебя. Я попробую еще раз.

Она попробовала еще и еще, и скоро ее буквы стали такими же ровными и красивыми. Она провела по ним пальцем и прочла «VIOLAS». Йорик раскрыл другую книгу. В ней были картины природы, светил и под каждой была подпись. Офелия поняла:

— «Луна», «Солнце», «Небо», «Земля», «Река».

Йорик отрицательно махнул головой.

— «Вода».

Он кивнул.

— Как хорошо, — восхищенно выдохнула Офелия. — Я поняла… Как называется… как называется ветер?

Они не нашли этой картинки, но Йорик написал, и под надписью нарисовал ветер так, как он понимал его. На его рисунке можно было распознать наклоненное дерево, чьи ветви трепал ветер, и небо, по которому неслись рваные облака.

— Как ты хорошо рисуешь! Я не знала. Давай сядем. Если ты не устал… — Йорик энергично замотал головой, — то мы продолжим еще.

Время пролетело незаметно. В комнату для гостей Офелия унесла с собой две книги и стопку изрисованных, исписанных листов. Она была счастлива.

* * *

После второй бутылки красного вина, которая Ришара лишь слегка расслабила, а сэра Вильяма разобрала не на шутку, разговор принял более открытый и дружественный характер. Однако же, Вильям своих претензий не снял. Повышая голос, он в который раз повторял:

— И все же это неслыханно, вот так просто взять и увести моих героев из склепа! Можно было хотя бы прийти, по чести спросить позволения. Я бы отпустил ради такого благого дела. К тому же, ваш брат ищет капли бессмертия не там, где должно. Ни Гертруда, ни Призрак ничего не знают о них!

— А Гамлет? — Ришар живо заинтересовался этой темой.

— Гамлет меньше всех, — покачал головой Вильям. — Этот юноша не знает ничего, кроме своей обиды на мать.

— В самом деле, если вчитаться в трагедию, то можно понять, что она выросла именно из этого зерна. — Ришар задумчиво обводил бокал пальцем.

— Именно! — обрадовался согласию их мыслей Вильям.

Они с Вильямом выбрали небольшое кафе недалеко от дома Морелей — на углу Рю де ла Помп и Авеню Бюжо. Уединенное, посетителей мало и даже при том, что Вильям не старался понизить голос, на них с Ришаром никто не обращал внимания. Особенностью этого параллельного мира, в первую очередь, являлось то, что он принимал всех, допускал все, что угодно, никого не оценивал и не осуждал. На улицах можно было встретить разных существ, на первый взгляд не вписывающихся в обстановку города, и никто не тыкал пальцами в их сторону.

— Всегда мечтал побывать во Франции.

Вильям откинулся на спинку стула. Ришар еще раз наполнил бокалы.

— Вернемся к сути нашей беседы. Милорд, вы дозволяете героям остаться на некоторое время в доме Лорана?

— Пусть остаются хоть навсегда.

Вильям вдруг неожиданно помрачнел. Ришар пресек свое желание проникнуть в мысли великого драматурга. Ему хотелось, чтобы тот рассказал сам столько, сколько сочтет возможным. И Морель-старший просто ждал. Ожидания его были не напрасны. Глядя в окно, Вильям начал задумчиво, но на редкость внятно. Вино словно бы прояснило его мысли, но не отяжелило речь.

— Странное место. Впрочем, я привык попадать в разные места, — Вильям пригубил вино, отслеживая взглядом прохожих за окном. — Вон та леди, у нее наверняка есть своя история. Если б я пошел за ней, то узнал. Даже идти не обязательно, достаточно представить себе — и все это воплощается. На самом деле я удивлен, как вашему брату удалось разупокоить несуществующее, видимое только мне.

— Несуществующее в привычном измерении, — ответил Ришар. — Тогда как в другом, они давно уже бессмертны. Если посчитать сколько раз появлялся на подмостках и умирал на них принц Гамлет, а на следующий день возрождался снова — это ли не бессмертие?

— Да, вы правы! — Вильям мрачнел все больше.

— Что-то удручает вас, милорд?

— Я хотел бы знать, когда они вернутся в Эльсинор, что будет с ними?

— То же, что и было. Коммунальный склеп, — усмехнулся Ришар.

— Вечное заточение, — тихо произнес Вильям. — Я не хотел этого ни для них, ни для остальных своих героев!. Не хотел для «Глобуса», из которого сделали аттракцион, застывшего в прошлом монстра. И уж конечно, я не хотел