ещё не закончили.
— О, закончили. Я собираюсь к Крису, и ты не сможешь меня остановить.
— Этот мальчик — не твоё будущее, — заявил он.
— Откуда тебе знать?
— Потому что ты предназначена для чего-то большего.
Изобель покачала головой.
— Нет, ты хочешь чего-то большего, не для меня, а для себя. Я просто хочу быть счастливой.
Дедушка фыркнул
— Счастье переоценивают. Ты должна исполнить долг.
— А как насчёт моего долга перед собой?
Мать сделала шаг к ней.
— Мышка, пожалуйста, подумай о том, что делаешь. Ты действительно веришь, что этот Крис достоин тебя? Что ты ему так же небезразлична?
Знала ли она это наверняка? Нет, но была готова воспользоваться шансом. Карты не всегда предсказывали абсолютную правду. Любовь к Крису могла означать смерть, но Изобель знала, что будущее, которое видела в картах, можно изменить. Наверняка она знала, что не могла выйти замуж за незнакомца и отдаться ему… не зная, что чувствует Крис.
— Я должна выяснить.
Лицо её матери смягчилось, и призрачная рука покоилась на её плече, Изобель увидела отца и его одобрение.
Мать широко развела руками.
— Тогда делай то, что должна, дитя моё. Я буду рядом.
— Что? Как ты можешь мириться с этим, Мария? Эта девушка…
— Заткнись, дедушка, — перебила Эва. — Смирись. Ты в меньшинстве.
— Проклятый феминизм. Это потому, что мы разрешили вам носить брюки, — проворчал он, но ничем не помешал Изобель обнять мать.
Губы матери коснулись её щеки, и возникло мягкое жужжание, которое почему-то покалывало, когда она сказала:
— Любовь возможна, но только в пределах святости.
Странные слова, но Изобель было всё равно. Она бежала из дома, стараясь не обращать внимания на последнее оскорбление своего деда.
— Не могу поверить, что ты позволяешь ей распутничать с этим самозванцем.
Слёзы жгли глаза от грубости деда. Несмотря ни на что, она любила его, и ей больно думать, что дедушка может отвернуться от неё за акт неповиновения.
Однако для Изобель пришло время, взять на себя ответственность за свою жизнь. Идти за любовью.
Но сначала нужно было найти машину.
«Не могу поверить, что он угнал мою машину».
Она накажет его за это, возможно, поцелуями. Конечно, он сделал это нарочно, зная, что она придёт за ним.
Как коварно романтично.
Глава 17
Возвращаясь домой на угнанной машине, нарушая скоростной режим, объезжая по бордюру и задним ходом на светофоре, Крис отчасти надеялся, что копы остановят его, и он мог выпустить пар. Сопротивление аресту как раз то, что ему сейчас нужно.
Увы, копы позволили ему улететь, как Антихристу из Ада, и он добрался домой в рекордно короткие сроки.
Один.
Потому что Изобель не хотела его.
Стерва.
Нет, не стерва. Даже злясь, он не мог ненавидеть её. Кто мог бы винить Изобель за то, что она не хотела бомжа, у которого только стремления к величию и нижнее белье с дырками?
На данный момент.
«Она пожалеет, что не вела себя лучше, когда я, наконец, обрету силу».
Даже если временами он сомневался в своей судьбе. Как бы ему хотелось, найти способ понравиться Изобель. Таким, какой он был. Просто мужчина и женщина, которые встретились на кладбище и сблизились из-за зомби. Когда они столкнулись в библиотеке, он был уверен, что судьба, наконец, решила дать ему передышку. День, который начался с таких обещаний, закончился ужасно.
Вся последовательность событий сбивала с толку.
От поцелуев до отставки.
Неудивительно, что Крис припал к бутылке, как только вернулся домой. По крайней мере, алкоголь не отверг его. Что касается горсти грибов, которые он проглотил, то это ужин.
Крис допивал шестую… возможно, седьмую бутылку пива, не обращая внимания на воображаемых пауков, ползающих по рукам, когда раздался стук в дверь.
— Пошли на хрен. — Возможно, у него немного заплетался язык.
— Гораздо лучше, если я войду, — ответил знойный женский голос. — Не будь таким ворчливым и впусти меня. Обещаю, что это будет стоить потраченного времени.
Обычно многообещающие слова, но Крис был не в настроении. Он находил это несколько подозрительным. Даже опустошающим, он знал, что женщины не появляются просто так, ни с того ни с сего, причём обещая секс. Скорее всего, это из-за «грибов», но учитывая выбор между убийством воображаемых тварей, ползающих по его телу, и сексом с воображаемой женщиной, выбор очевиден.
— Кто тебя послал? — крикнул он, всё ещё недостаточно мотивированный, чтобы встать. Яма с розовыми аллигаторами впереди помогала удерживать задницу на месте.
— Кто сказал, что меня кто-то послал? Разве девушка, посещающая кладбище, не может ожидать хорошего времяпрепровождения со смотрителем?
Слова скользнули по нему, дразня чувственным обещанием, обволакивая и заставляя забыть, почему это казалось неправдоподобным. И это так и было. Разве он не смотрел фильм — с большим количеством обнажённой натуры и секса — о девушке, недавно воскресшей из мёртвых, которой для поддержания жизни нужна была сперма, а не кровь? От минета Крис бы не отказался. Но предпочёл бы, чтобы в дверь стучала Изобель. Вот только она его не хотела, и он пьян, не говоря уже о том, что был настолько раздражён, что плевать, кто бы ему отсосал.
Перепрыгнув на одной ноге по спинам черепах яму с аллигаторами, он, спотыкаясь, добрался до дверей и потянул за ручку, надеясь, что она его не укусит. Ручка повернулась, не отрывая пальцев, и он открыл дверь.
Пышногрудая блондинка стояла на пороге, её волосы были почти белыми и пышными, уложенными в нимб вокруг головы. Он ведь мужчина и недолго любовался её прекрасными чертами лица, учитывая, что её декольте в укороченном топе — тёмная ложбинка между двумя большими грудями — притягивала взгляд. Мини-юбка, вероятно, начала своё предназначение в жизни как повязка на голову и едва прикрывала девчачьи прелести. Девушка стояла на каблуках высотой не менее шести дюймов и тонких, как шпильки, кончиках. Впечатляет.
Он переместил взгляд вверх и остановился на её лице. Губы цвета сахарной ваты растянулись в широкой улыбке, а голубые глаза заблестели.
— Ну, разве ты не красавчик? — Да. Жаль, что Изобель этого не оценила. — Не возражаешь, если я войду? — спросила она и, не дожидаясь ответа, вошла в дом.
Крис позволил. Это казалось проще, чем спорить.
— Остерегайтесь розовых аллигаторов, — предложил он, будучи хорошим хозяином, прежде чем запрыгнуть обратно в кресло и посмотреть на девчонку. Отметил её фигуру в виде песочных часов и… много открытой кожи.
«Мне кажется, я слишком пьян».
Она ничего в нём не пробудила.
Ни малейшего шевеления.
С другой стороны, удивлён
