– Вечером? – Элизабет задумалась. – Н… не знаю. А сколько же я спала?
– Почти два дня.
– О Господи! – Элизабет покачала головой. – Понимаете, все произошло так быстро. Леди Грейтон оступилась и принялась обвинять нашего садовника в том, что он запустил розы. Потом со мной поздоровались, я оглянулась, и кто-то оттащил меня в кусты.
– Ну-ну, дальше!
– А дальше я ничего не помню.
Маргарет вздохнула.
– В этой истории меня утешает только одно – все могло быть гораздо хуже.
– А по-моему, хуже некуда, – буркнул Уильям. – Тебя ударили ножом, и счастье еще, что не попали в артерию.
Элизабет напрягла память.
– По-моему, нападавший не собирался причинять мне какой-либо вред, но другой человек…
Услышав слова Элизабет, Маркус замер.
– Что это за другой человек?
Элизабет откинулась на подушки.
– По-моему, того, кто первым напал на меня, кто-то спугнул…
– Скорее всего Уэстфилд с Баркли, – предположила Маргарет.
– Нет, кто-то еще. Мужской голос, потом удар… и я потеряла сознание.
Маргарет обошла кровать и присела, Уильям же направился к открытой двери, за которой находилась гостиная.
– Уэстфилд, на два слова.
Желая услышать, не вспомнит ли Элизабет что-нибудь еще, Маркус помотал головой:
– Я предпочел бы…
– Пожалуйста, – настаивал Уильям.
Коротко кивнув, Маркус поднялся и последовал за Уильямом. Дверь за ними с грохотом захлопнулась.
Когда Уильям жестом предложил присесть, Маркус понял, что им предстоит долгий разговор.
– Баркли, мне и правда нужно…
– Это я виноват в том, что произошло с Элизабет.
Маркус замер.
– О чем это ты?
Уильям опустился в кресло напротив.
– Хоторна убили не уличные грабители, как все думают.
Притворившись удивленным, Маркус опустился на канапе в ожидании продолжения.
Мгновение Уильям колебался, видимо, не зная, с чего начать.
– Многого я не могу сказать, – заговорил он наконец, – однако, поскольку вы с Элизабет скоро поселитесь вместе, тебе следует знать, с чем ты столкнешься, когда станешь ее мужем. – Он тяжело вздохнул. – Хоторн владел тайными сведениями, из-за которых его убили, так что это не был несчастный случай.
Маркус насторожился.
– Какими именно сведениями?
– Об этом я не могу тебе сказать, но моя собственная безопасность и безопасность жены была предметом моего постоянного беспокойства в течение последних четырех лет. После свадьбы нечто подобное ждет тебя и Элизабет: мы с ней единственные, кто достаточно хорошо знал Хоторна, и поэтому представляем опасность для его убийц.
Некоторое время Маркус терпеливо ожидал продолжения, а когда его не последовало, осторожно произнес:
– Допустим, ты прав, но мне по-прежнему непонятно, почему именно себя ты винишь в этом ударе кинжалом.
– Я знал об опасности, но ничего не предпринял, чтобы ее предотвратить.
Маркус вздохнул – он прекрасно понимал, что испытывает Уильям.
Неожиданно Уильям заговорил снова.
– Я не думаю, что беспорядок, который мы видели в комнате Элизабет, ее рук дело, – твердо произнес он. – Хотя она говорит, что дело обстояло именно так.
– Не думаешь? – На этот раз Маркус был и правда поражен.
– Нет. Ее комнату обыскали. Именно поэтому я и проследил за ней до Эссекса – потому что боялся за нее. Признаюсь, те десять дней были самыми ужасными в моей жизни. Когда я нашел вас вместе, мне хотелось избить каждого из вас за то, что вы заставили меня поседеть раньше времени.
– Ах, Баркли… – Маркус вздохнул, не в силах избавиться от тяжкого чувства вины. – Прости. Прости меня, если можешь.
Уильям устало кивнул.
– Не знаю, как ты отыскал ее раньше меня: у меня есть связи и…
– Я догадался, – быстро нашелся Маркус.
– Элизабет явно знает: с момента смерти Хоторна она ведет себя довольно скрытно.
– Наверное, потеря супруга и все такое…
– Конечно, я это учитываю. – Уильям понизил голос. – Но хотя Хоторн и был хорошим человеком, нельзя не сказать о некоторых странностях.
Маркус подался вперед:
– Странности, говоришь? И какие же?
– Хоторн то вел себя спокойно, как и ты сейчас, то принимался расхаживать и бормотать что-то себе под нос. Должен тебе сказать, временами это становилось невыносимым.
– Я знаком с несколькими людьми, которые ведут себя подобным образом, – осторожно заметил Маркус. – Один из них – наш король.
Уильям прищурился:
– Ладно, оставим Хоторна. Что ты намерен делать теперь, после того как убедился, что кто-то покушается на жизнь твоей будущей супруги?
– Разумеется, моя задача – не допустить продолжения. С этой угрозой необходимо покончить. Тебе следовало рассказать мне все раньше.
Уильям поморщился:
– Я не мог найти повод, чтобы рассказать тебе все это. Что говорят в такой ситуации? Слишком много вопросов и недостаточно ответов. Нас знают в обществе, и я полагал, множество свидетелей убережет Элизабет, но теперь ясно, что это не так. И все же надо быть сумасшедшим, чтобы попытаться напасть на таком шумном светском сборище. А еще кинжал!
Маркус напрягся.
– Да? И что с ним такое?
Уильям покраснел.
– Ничего, просто…
Маркус поднялся и, быстро пройдя к себе в комнату, вернулся с кинжалом, а затем, поворачивая в руках, стал внимательно его разглядывать.
Золотую рукоять кинжала покрывал сложный узор из виноградных листьев, а у основания была выгравирована монограмма – инициалы «НТМ». Найджел Терренс Мор, покойный виконт Хоторн.
Маркус поднял голову и вопросительно посмотрел на Уильяма:
– Где он был? Какие будут соображения?
– Думаю, тот, кто убил Хоторна, забрал у него все ценное. Кинжал Хоторн всегда носил с собой, и он был с ним в вечер убийства.
Задумавшись, Маркус попытался сложить мозаику, но, как он ни пытался, ничего не получалось.
Кристофер Сент-Джон вернул Элизабет брошь, которая находилась у Хоторна в момент убийства. Теперь появился еще один предмет, пропавший тем вечером.
Все следы вели прямиком к Сент-Джону, но нападения на Элизабет были совершенно не в его характере. Сент-Джон обладал недюжинным умом и особой точностью, а оба нападения на Элизабет не увенчались успехом. Такого пират не допустил бы и однажды, не говоря уже о повторном провале. Возможно, все-таки это дело рук Сент-Джона, но Маркуса не покидало ощущение, что чего-то в этой картине недостает. Например, зачем рисковать и нападать на Элизабет на балу в присутствии сотен людей, зная, что на торжество она не станет брать с собой дневник?
