Книга Железный волк - Сири Петтерсен

Юва узнала маминого банкира, который сидел на скелетоподобной чугунной скамье с тарелкой кровавого печенья в руках, и ей показалось, что он смотрит на неё с подозрением. Знает ли он, что с наследованием не всё в порядке? Делилась ли Лагалуна с ним своими настоящими планами?

Можно подумать, она когда-нибудь рассказывала о своих планах…

Одни говорили, что смерть её наступила внезапно, другие утверждали, она болела и знала, что умрёт. Конечно. Она же чтица крови. Ходили слухи о пищевом отравлении, ведь именно такой диагноз поставил доктор Эмельстейн. Юве пришлось прикусить язык.

Она не болела, её убили вардари.

Об этом она уже вчера спорила с семейным доктором. Пищевое отравление? Когда в истории Шлокны кто-нибудь выхаркивал собственные лёгкие из-за несвежей рыбы?

Эмельстейн знал это и знал, кто несёт ответственность за случившееся, о чём ясно говорил его грустный взгляд. Он отставил в сторону сумку, сложил руки и сказал, что «неестественное отравление» в обязательном порядке означает, что некто совершил это действие.

Юва мгновенно поняла, что он пытается ей сказать. Для убийства требуется убийца, но никто не захочет связываться с вардари. В лучшем случае преступление окажется нераскрытым, в худшем закон прибегнет к простому выходу и обвинит её или, может, повара. Широкое толкование понятия «пищевое отравление» доктором Эмельстейном призвано было защитить их.

Эта тяжёлая, как камень, мысль тянула её вниз, ко всему увиденному и услышанному, ко всему мрачному и страшному. Потом Эмельстейн выдал ей клыкарышник и поинтересовался, как обстоят дела с сердцебиением и паническими атаками.

– Юфа…

Она вздрогнула. Броддмар произнёс её имя своим беззубым ртом, и в ней что-то оборвалось. Он привлёк её к себе одной рукой и дружески похлопал по спине. Он ни слова не сказал ни о маме, ни о том, как сожалеет.

– Ненастье есть ненастье, – пробормотал он. – Тут ничего не скажешь.

Юва отступила на шаг и вновь обрела равновесие.

– В следующий раз, когда ты облачишься в красное, я пойду с тобой. Мамино мнение больше не будет аргументом.

Броддмар украдкой огляделся и поволок её в тень под лестницей.

– Моим аргументом будет то, что я не хочу ещё раз приходить сюда, на бдение по тебе.

– Хочешь сказать, я не такой хороший охотник, как ты?

– Юва…

– Нет! Нет, Броддмар, больше никаких отговорок. Если не хочешь брать меня с собой, то так и скажи. Неужели я настолько плоха, что не могу охотиться с тобой?

Юва знала, что она хороша и что он никогда ничего другого не скажет, но он тянул, как будто хотел попытаться возразить.

– Значит, это всё, чего ты хочешь? – спросил он. – Разрешения охотиться на невинных больных людей и стрелять в них? Красный охотник. Кровопускатель. Кровавый пёс. Ты об этом мечтала в детстве?

Юва отвела глаза.

– Они не невинные. Они рабы крови, они знают, что могут заболеть, а заболевшие убивают!

Броддмар схватил её за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.

– Юва Саннсэйр, больные волчьей хворью не убивали ни Лагалуну, ни твоего отца. Ты презираешь всех, у кого есть клыки. Волков, больных волчьей хворью, вардари… Ты соединяешь их в образ единого врага, который существует только у тебя в голове. Это нездорово, понимаешь?

Юва вырвалась.

– Не смей, – прошипела она. – Только не ты, Броддмар. Всю жизнь она говорила мне то же самое, говорила, что всё это существует только у меня в голове. Я выросла в проклятом доме с матерью, которая заставляла меня думать, что я безумна. Больше никто так со мной не поступит. Я знаю, о чём говорю. Ты больше никогда не назовёшь меня сумасшедшей, слышишь? Я охочусь на волков по тем же причинам, что и ты: потому что это моя работа. Потому что городу нужна кровь для каменных врат. Но от того, чем мы живём, другие умирают. Я охочусь на волков и несу часть ответственности за волчью хворь. Ты считаешь, что это безумие, что я охочусь на кошмар, но правда в том, что наш чёртов долг – разобраться с этим!

Юва с трудом сдерживалась. Теперь ей следовало придержать язык и дать Броддмару время подумать над её аргументами. Ему не обязательно знать, что на самом деле движет Ювой. Для красного охотника все двери открыты. Она сможет носить оружие в городе и вырывать клыки. Она сможет подобраться ближе к настоящим виновникам случившегося, к тем, кто торгует кровью и создаёт зависимых.

Броддмар провёл рукой по впалым щекам. Его безутешный взгляд сообщил ей, что она выиграла.

– Мы можем это обсудить, – сказал он.

Юва не успела насладиться победой, потому что гости внезапно начали собираться в зале у входной двери. Сегодня пришло и ушло столько людей, что Юва не обратила внимания на очередной стук в дверь. Она вытянула шею, чтобы посмотреть, что там за переполох. Гонец от королевского двора с соболезнованиями от королевы Дрёфны. Сольде приняла послание, исполнив самый большой спектакль в своей жизни: она изобразила убитую горем, смиренную и благодарную девушку и при этом не переиграла.

Пока гости роились вокруг Сольде, Юва краем глаза заметила движение. Дверь в комнату чтения закрылась, будто кто-то туда зашёл. Наверное, Иве или кто-то из слуг. Кто-нибудь другой вряд ли осмелился бы без приглашения зайти в святыню дома посреди бдения, не так ли?

Дьявол. Не позволяй им заполучить его.

Юва оставила Броддмара и стала пробираться через толпу людей на другую сторону зала. Приоткрыла дверь. У стола стояла Огни, её рука лежала на шкатулке с картами, как будто она только что закрыла её. Она заметила Юву и рефлекторно отдёрнула руку. Чтица выдала себя, но попыталась замаскировать это, издав вздох облегчения и приложив руку к груди.

– О, Юва! Сохрани меня Муун, как ты меня напугала!

Юва не ответила. Сердце колотилось так, будто решило стряхнуть с себя весь клыкарышник. Последние слова мамы не были горячечным бредом. Доказательство стояло прямо перед ней.

Окружавшая их тишина уплотнилась. По лицу Огни промелькнула слабая тень сомнения: она, судя по всему, понимала, что необходимо объясниться. Женщина провела морщинистой рукой по пятнам цвета ржавчины на столешнице.

– Милая Лагалуна… Не могу поверить, что её больше нет. Но здесь я всё ещё ощущаю её присутствие.

Юва вошла в комнату и указала на дверь.

– Пропустите соболезнования королевы.

Огни поняла намёк.

– Старый мешок с костями вроде меня всегда обо всём узнаёт последним, – сказала она с напускной весёлостью, как будто знала, что это утверждение противоречит само себе.

Юва дождалась, пока она выйдет из комнаты, перерыла карты и нашла дьявола.

Найди мои карты. Не позволяй им завладеть дьяволом.

Юва была уверена, что мама говорит о Нафраиме и остальных вардари. А что если она имела в виду Ведовскую гильдию? Огни и Маруску? И что, Друкна её побери, семидесятилетняя глава гильдии будет делать с картой для чтения крови, которую можно купить в любой лавке Наклава?