— Звучит отлично.
— Филиппа сказала, что вы встретили Элис? — Он обеспокоенно смотрит на меня. — С тобой все в порядке?
— Да.
— Еще она сказала, что Элис опять несла какую-то чушь, и ты расстроена.
— Да, немного… Но дело не в том, что сказала Элис.
— То есть?
— Она, конечно, порядочная тварь. И нарочно бьет по больному. Но все, что она говорит, и так постоянно крутится у меня в голове. Она говорит чистую правду. Я на самом деле убежала от Рейчел, я бросила сестру, и ее убили. — Я поднимаю руку, видя, что Мик хочет возразить. — Все так, это голые факты. Я взяла ее на вечеринку и позволила напиться. А ведь я отвечала за нее. Я постоянно об этом думаю. Элис — единственный человек, который ведет себя честно. Она — единственный человек, который осмелился сказать правду. Сказать то, о чем все остальные так или иначе думают.
— Но Кэтрин…
— Пожалуйста, Мик! — перебиваю я. — Дослушай. Я еще не закончила.
— Хорошо, — соглашается он. — Продолжай.
— И сегодня я поняла кое-что еще. Кое-что хорошее.
Он кивает.
— Я всегда надеялась, что рано или поздно наступит время, когда я успокоюсь. Когда не буду чувствовать себя виноватой. Я ждала того дня, когда снова смогу жить и наслаждаться жизнью. — Я горько усмехаюсь. — Но сегодня я наконец поняла, что такого не будет. Это останется со мной навсегда. И это нормально. Я в состоянии принять это.
— Это прекрасно, Кэтрин, но…
Я не слышу окончания фразы, потому что в дверь громко стучат.
— Господи! — Мик смотрит на меня и качает головой. — Кто…
— Кэтрин! Кэтрин! Ты здесь? — раздается через дверь отчаянный крик. — Откройте!
— Боже мой! — Я выпрямляюсь, чувствуя, как кровь отхлынула от лица. — По-моему, это папа.
— Как? Почему?
— Не знаю! — говорю я и бегу к дверям.
В дверях стоят мама и папа. Они так перепуганы, будто не ожидали меня тут увидеть. Они переглядываются и снова напряженно смотрят на меня.
— Мама! Папа! Что случилось? Что вы тут делаете?
— О, Кэтрин… — восклицает мама и протягивает ко мне руки. — Скажи, с тобой все в порядке?
— Да. — Я обнимаю ее. — Все хорошо. Почему вы здесь? Что происходит?
Папа берет меня за подбородок и пристально смотрит в глаза.
— С тобой правда все в порядке? — спрашивает он. — Ты не врешь?
Я отступаю и хмурюсь.
— Что случилось? Вы меня пугаете. Что вы тут делаете?
Мик выходит в прихожую и берет меня за руку.
— Здравствуйте. Я — Мик. Проходите, пожалуйста.
Отец не обращает на него внимания. Он по-прежнему сверлит меня взглядом. Мама неестественно улыбается.
— Здравствуйте, Мик. Меня зовут Элен, а это — мой муж, Ричард.
Мик и я отступаем, чтобы пропустить маму и папу. Они проходят в квартиру, мы следуем за ними. Мик вопросительно смотрит на меня, но я пожимаю плечами. Я точно так же, как и он, не понимаю, почему явились родители и почему они так встревожены.
Мы заходим на кухню, она такая чистая и светлая, с салатом на столе. Мама и папа переглядываются.
Наконец мама решается.
— Мы будем откровенны, — говорит она. — Нам позвонила Элис.
— Ой, — вздыхаю я. Одно упоминание имени Элис заставляет меня почувствовать себя дико уставшей. — И зачем? Чего она хотела?
— Она просто волновалась о тебе, милая, — начинает мама, но папа грубо перебивает ее.
— Она сказала, что ты принимаешь наркотики, что ты живешь с каким-то сомнительным… — Он поворачивается к Мику. — По словам Элис, это какой-то дикий музыкант на мотоцикле. — Отец переводит взгляд на меня. Он выглядит грустным и усталым. — А еще она сказала, что ты беременна.
Я легко могу возразить. Ведь я не принимаю наркотики. И тут тому достаточно доказательств — все чисто, на столе — здоровая пища, в наших стаканах — апельсиновый сок. Но упоминание о беременности выбивает меня из колеи.
— Элис лжет, — говорит Мик, и я смотрю на него с благодарностью. — Кэтрин не принимает наркотики. Это просто смешно. — Он смотрит моему отцу прямо в глаза. — Здесь никто не принимает наркотики.
Мама и папа переглядываются, и в их глазах отражается облегчение. Они очень хотят поверить Мику.
— Но зачем Элис наговорила нам все это? — недоумевает мама.
— Потому что у нее проблемы, — объясняет Мик. — Серьезные психические проблемы.
— Правда? — спрашивает папа, поднимая брови, вся его напряженность исчезла. — Кэтрин! Это правда? Ты можешь поклясться? Ты не принимаешь наркотики?
— Нет, папа, — качаю я головой. — Конечно, нет. Клянусь. Я вообще не понимаю, как вы могли в такое поверить?
— Мы так долго тебя не слышали, — объясняет мама. — Ты не брала трубку в квартире Вивьен, твой мобильник не отвечал. Мы оставили тебе кучу сообщений, чуть ли не десяток. Это даже хорошо, что Элис позвонила, потому что мы начали уже волноваться.
— О боже! Да. Мой телефон был выключен, потому что мне не хотелось говорить с Элис. Я и представить не могла, что она вам позвонит. И будет так лгать. Простите. Это моя ошибка. Мне надо было позвонить и сказать, где я.
— Ничего, теперь неважно. — Мама качает головой, и я вижу слезы в ее глазах. — Главное, что с тобой все в порядке.
Почти одновременно мама и папа обнимают меня, целуют меня в щеки и смеются. Мик в это время ставит на стол чистые бокалы и предлагает всем сок.
— Я теперь глупо себя чувствую, — говорит мама и смотрит на Мика. — Что ты о нас подумаешь, с этими нашими глупыми обвинениями и подозрениями?
— Все в порядке! Именно так поступили бы большинство родителей. — Он смотрит на маму и улыбается своей очаровательной улыбкой, и я чувствую, что она покорена.
— Ну, пожалуй. — Мама переводит взгляд на меня и смеется. — Как я рада, что с тобой все в порядке, родная. Мы так волновались. Так боялись, что ты себе даже представить не можешь.
Мик настаивает, чтобы мои родители остались на обед. Мы вчетвером садимся за стол, и папа рассказывает нам про телефонный звонок Элис. Меня слегка беспокоит, что она так враждебно настроена, но я не держу на нее зла. Ее действия лишь доказали, как любят меня родители.
Но они так и не спросили меня про беременность. Или поняли, что все сказанное Элис — ложь, или просто боятся спрашивать.
Во время обеда я мучительно раздумываю, как сказать им об этом. Ведь я на самом деле беременна. «Вы скоро станете бабушкой и дедушкой»? Но так невозможно. Каждый раз, когда Мик начинает говорить, я боюсь, что он скажет об этом. Но он ничего не говорит. И обед проходит в беседе про музыку и Элис. И про то, где и как мы с Миком встретились.
