Удар, удар, ещё удар… много ударов…
Целая серия из ударов – хлёстких, резких, с оттяжкой, наотмашь, один за другим… и как всегда по лицу… удары настолько свирепые, безжалостные, беспощадные, что челюсть свело… кожа на щёках онемела и горит адским пожаром… перед глазами всё расплывается, голова кружится в безумном вальсе, а во рту чувствуется металлический привкус крови…
Причём, это только начало… мучения ждут впереди – избиение неизменно сопровождается изнасилованием…
– Пожалуйста, не надо… не трогай меня… – с трудом произнесла. Дыхание перехватило, грудную клетку сдавило в удушающем приступе.
Но просить бесполезно, ему наплевать… ничто не остановит перед намерением «воспитывать кулаками», требуя покорности…
А если окажу хоть малейшее сопротивление или начну активно вырываться и бороться, это вызовет в нём безудержный гнев – тогда на теле живого места не останется, поэтому придётся терпеть истязания, лишь бы избежать более серьёзных последствий… Час, два, три? Сколько будет измываться? Пока не выпустит всех своих «демонов» на волю – не угомонится… Потом прозвучат бессмысленные извинения, даже раскаяния, и всё повторится заново – сценарий всегда одинаков.
– Ты же знаешь, как люблю тебя! – заорал Марат.
Больно сжал мои запястья мощным хватом, впиваясь пальцами, словно в кандалы заковал. Распял на кровати, подминая под себя, и навис надо мной – в нос ворвался отвратительный запах перегара. Будучи в нетрезвом состоянии, вообще неуправляем, полностью теряет контроль. Провоцировать опасно…
Опасно для жизни...
И ведь не любит… Никогда не любил, для него я – домашняя зверушка, подопытное животное... Такое поведение к чувствам не имеет никакого отношения: это осознанное стремление причинять страдания, наслаждаясь тем, как другому человеку плохо. Изощрённо методично издевается… Утверждается за счёт слабой женщины, которая не может дать отпор. Характеристика хуже некуда. Не имеет права называться мужчиной, наличие в штанах того, чем гордится, ИМ его не делает. Поступки важны, а они «очень говорящие». Исключительно своё раздутое эго лелеет, думая, что власть, связи и деньги – главное.
Ничтожество! Ненавижу! Воротит от одного вида!
– Пусти… оставь в покое… – дёрнулась в попытке освободиться, но тщетно – вцепился клешнями.
С Маратом не справиться, слишком тяжёлый и физически крепкий.
– Не-е-т, – протяжно ответил, а склонившись к уху, прошипел: – Я буду драть тебя до полуобморочного состояния, до полного опустошения, изнеможения и хрипоты в голосе… хочу слышать, как истошно кричишь, плачешь навзрыд, умоляешь прекратить – до тех пор, пока, ослабленная и уставшая, не замолчишь… и позволишь беспрепятственно использовать своё тело… это так заводит, возбуждает… Напоминает игру: голодный волк загоняет глупую овцу в ловушку, отрезая пути к отступлению – результат охоты заранее известен, кто победит и так ясно, – посмотрев в глаза, усмехнулся и хитро изогнул бровь.
Отпустил буквально на несколько секунд, оседлал как кобылу и, удерживая между ног, стянул с себя галстук.
Знаю: дальше будет «развлекаться», как это нравится ему…
Он привязал меня за руки к кованому изголовью кровати. Разорвал мою ночную сорочку точно по центру. Окинул хищным пронзительным взглядом и, оскалившись подобно зверю, сказал:
– М-м-м… Обожаю твои маленькие сиськи, – положил ладони на грудь – мнёт с таким усилием, чтобы синяки остались или метки, щипает соски и выкручивает их... Ощущения настолько болезненно-острые и колкие – кажется, будто одновременно со всех сторон под кожу вонзаются кинжалы и режут плоть изнутри до глубоких кровоточащих ран.
– Хватит, прошу! – слёзы потекли, сдерживаться больше не в состоянии.
Именно этого добивался… и, конечно, продолжает муку…
– Упругие сладкие сисечки, как у юной девушки, не испорченные кормлением мелких ублюдков, и фигура тоже идеальная... Хорошо, что у нас нет детей.
«Да без разницы, пусть всё до пупа отвиснет, растолстею – плевать!» – возможно, в таком случае, перестану его привлекать и интересовать…
– Невыносимо прекрасна… – Марат облизнулся, – а обездвиженная и послушная – просто мечта, а не женщина, с огромным удовольствием трахну во все дырки, – наклонился к груди и жадно засосал всем ртом... укусил соски...
Всё это вызывает только отвращение.
«Противно, как же противно… до тошноты…» – кроме презрения ничего к нему не испытываю.
Он спустился ниже. И собирался снять с меня трусики.
– Нет! – машинально сжала бёдра. – Пожалуйста, можно не сегодня… – и жалкая попытка остановить его, – месячные начались.
– Что?! Месячные? – раскатисто рассмеялся (или высмеял?), и этот звук, отражаясь от стен, бьёт словно пощёчина. – Если ты не в курсе, – обхватив мой подбородок, заставил посмотреть на него, – за годы брака с тобой выучил график «твоих дней» досконально. Отказываешь законному мужу? Сучка… тварь… – со злостью произнёс, а выпрямившись, опять ударил по лицу…
В глазах потемнело на доли секунд.
«Не могу, я так больше не могу…» – но молчу, терплю из последних сил, и мечтаю сдохнуть, лишь бы это скорее закончилось…
– Ты специально выводишь на эмоции! – удар. – Провоцируешь! – удар. – Дразнишь! – удар. – А крайним потом становлюсь я… Ненавижу! – удар. – Просить прощения не буду, сама виновата! – удар. – Сейчас покажу… – порвал бельё, – раз и навсегда запомнишь, как нужно себя вести, отпадёт всякое желание спорить со мной! – расстегнул ремень и молнию своих брюк, спустив их вместе с боксерами. Перевернул меня на живот, пальцами скользнул в промежность, грубо вторгаясь внутрь. – Как же хочу тебя… трясёт от одного вида… – настроение меняется вмиг, даже голос заучит иначе.
И раздвинув ягодицы, ворвался в моё тело быстрым толчком…
…Я дёрнулась во сне, словно упала с высоты в огромную воющую пропасть и разбилась, но успела проснуться до того, как увижу собственную смерть там...
Резко села. Пытаюсь унять бешеное сердцебиение и восстановить дыхание, судорожно хватаю воздух – он с болью застревает в лёгких.
Эти события полугодовой давности — самые жестокие на моей памяти, не редко снятся, по-прежнему преследуют, пугают, не отпускают и до сих пор терзают так сильно, как будто всё произошло в реальности вновь…
38 Богдан
– Такая вот история произошла с ней… – я внимательно посмотрел на отца с матерью.
Не жду от них каких-либо комментариев касаемо прошлого Жасмин, рассказал им всё, что знаю, во избежание ненужных вопросов (хотя в подробности тоже не углублялся, это лишнее – хватает тех фактов, которые уже известны). И советы, в данном случае, им лучше держать при себе, зато понимание ситуации, полное принятие моего выбора и поддержка – помогут справиться с имеющимися сложностями, а, главное, не обзавестись новыми. Разрываться между родителями и любимой женщиной не стану, ни при каких условиях, даже если их мнение изменится, и они вдруг попытаются повлиять на меня, опасаясь за мою жизнь.
