Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 151
Харцер попытался быстро выяснить, какими силами он располагает. Часть формирований уже отправили в Германию, в Зиген; их пришлось отзывать обратно. В танковом полку дивизии «Гогенштауфен» не осталось ни одного исправного танка, поэтому экипажи использовали как пехоту. А что хуже всего, ему пришлось отрядить два танко-гренадерских батальона на юг от Эйндховена, в боевую группу «Вальтер», а превосходный батальон Ойлинга передать братской дивизии «Фрундсберг», и теперь многое зависело от других подразделений: саперов, артиллеристов и зенитчиков.
В Брюммене, к северо-востоку от Арнема, по дороге в Зютфен, гауптштурмфюрер Ганс Мёллер из саперного батальона дивизии СС «Гогенштауфен» радовался солнышку вместе с адъютантом, унтерштурмфюрером Группом. Вдруг его внимание привлекли крошечные белые пятнышки в небе. «Облака? – предположил он, но тут же себя поправил: – Нет, взрывы зениток! Нет, их слишком много!»[348] Он заметил, что голландцы поблизости тоже встали и смотрят. «Бог мой, Групп, парашюты!» И они кинулись бить тревогу.
В отличие от британской армии, немецкие офицеры не дожидались приказов сверху, поэтому по собственной инициативе начал действовать не только батальон Крафта. Навстречу врагу устремились и пехотный батальон Мёллера, и артполк дивизии «Гогенштауфен», стоявший в нескольких километрах ближе к Дирену. Мёллер немедленно выслал разведвзвод под началом обершарфюрера Виннерля, остальные последовали за ними в течение двух часов, а потом двинулись и другие подразделения, следуя старой прусской военной максиме: «Где стреляют, там и бой». Вечером командиру артполка оберштурмбаннфюреру СС Шпиндлеру предстояло повести в бой разрозненные подразделения дивизии «Гогенштауфен», обозначенные как боевая группа «Шпиндлер».
Вскоре были мобилизованы все способные стрелять тыловые части в Нидерландах и в соседнем 6-м военном округе рейха. В их состав входили полицейские батальоны и даже подростки из Имперской службы труда, которых голландцы из-за коричневой формы почитали за гитлерюгенд. Один ефрейтор отметил в дневнике, когда пришел приказ: «Сказали, у Арнема и Неймегена высадили десант. Нас высылают. Выдают оружие, патроны и сухой паек. Детали неизвестны»[349].
Герберт Штельценмюллер, курсант кригсмарине, наслаждался воскресной прогулкой по старинному городку Клеве у границы с Германией – и вдруг завыли сирены, по улицам заметались машины полевой жандармерии и пронесся приказ: всем военным – в бараки! Курсантам раздали голландские и бельгийские винтовки, захваченные в 1940 году и доставленные в Неймеген. Штельценмюллер и его сослуживцы видели офицера Имперской службы труда – он схватил двух голландских подростков с оранжевыми повязками на рукавах. «Офицер достал пистолет и хладнокровно застрелил обоих безоружных голландских мальчиков. Они замертво упали на дорогу»[350].
Бригадефюрер СС Хармель из дивизии «Фрундсберг» добрался до Берлина лишь к середине того воскресного утра. Лишь тогда он обнаружил, что оперативный штаб СС только что переехал в Бад-Заров, к востоку от столицы – подальше от бомбежки. До Бад-Зарова Хармель добрался в полдень – и ждал, пока его примет обергруппенфюрер СС Ганс Юттнер. Седой, бледный, с гладкой кожей, в очках без оправы, Юттнер больше походил не на главу войск СС, а на преуспевающего дантиста. Конечно, переезд и отчаянные обстоятельства отступления из Франции привели штаб в некое замешательство.
Во время их встречи адъютант принес принятое по телетайпу сообщение и положил перед Юттнером, тот прочитал его вслух. Послание было от Биттриха. «Хармель, возвращайтесь немедленно. Воздушный десант в районе Арнема». Наскоро простившись, Хармель бросился к машине и приказал водителю мчаться так, словно за ними гонится сам дьявол. Ехать предстояло как минимум девять часов: бомбили Рур, а ночью приходилось гасить фары. Хармель отчаянно спешил к своим солдатам. Он знал, что «рассчитывать они могут только на быстроту действий». Обергруппенфюрер СС Ганс Раутер получил весть о десанте, когда находился в Гааге, и первым делом позвонил в концлагерь Амерсфорт – штурмбаннфюреру Хелле из голландского охранного батальона «Норд-вест». А Хелле тем временем уютно устроился с яванской любовницей и дал адъютанту, оберштурмфюреру Науману, самые строгие указания: не беспокоить. Им уже звонил городской комендант, сообщивший, что великое множество парашютистов сбросили на востоке, но Науман ничего не передал. И лишь когда телефон зазвонил снова и Науман понял, что на линии сам обергруппенфюрер Раутер, то «подскочил как ошпаренный». Раутер сказал, что батальон должен быть готов к немедленному маршу, а штурмбаннфюрер Хелле пусть немедленно доложит обо всем генералу фон Теттау. На этот раз Науман все же потревожил командира.
Штаб генерал-лейтенанта Ганса фон Теттау находился к западу от Арнема, в деревушке Греббеберг, недалеко от Вагенингена. Кристиансен расквартировал там большую часть безоружных солдат, бежавших из Нормандии по северному берегу Недер-Рейна и утративших боевой дух. Он не хотел заразить этим пораженчеством своих бойцов в Нидерландах и держал беглецов отдельно, а командование Теттау отвечало за сбор отставших, пересекших Недер-Рейн, и за их возвращение в строй. Но Теттау с его усталым, изможденным лицом вряд ли мог вдохновить солдат на подвиги. Он, как и многие высокопоставленные офицеры, сперва предположил, что британцы высадились на Деленском аэродроме. «Наши командиры просто жалки, – заметил в дневнике обер-лейтенант Фуллриде. – Теттау и его штаб производят впечатление клуба старых джентльменов»[351].
Затем Раутер позвонил заместителю генерала Кристиансена генерал-лейтенанту фон Вюлишу и рассказал о приказах, которые отдал батальону Хелле в концлагере Амерсфорт. Раутер утверждал, что Вюлиш, опасаясь «дня топора», ответил: «Да, но разве таким образом вы не ослабите позиции?»[352]
«Прямо сейчас наша линия фронта – Арнем, – ответил Раутер. – Каждый доступный солдат должен сражаться там. Я так хочу. Если за фронтом начнется восстание, его будут усмирять санитары, клерки и телефонистки. Мои резервы уже на марше». Идея «резервов на марше» была оптимистичной: вероятно, Хелле к тому времени еще и штанов не надел.
«Тогда удачи», – холодно ответил Вюлиш и повесил трубку.
По словам Раутера, он позвонил в Берлин, рейхсфюреру СС Генриху Гиммлеру – предупредить о вторжении.
«Что намерены делать?» – спросил Гиммлер.
«Я немедленно выступаю в Арнем! Я уже бросил в бой все резервы. Надеюсь, Сопротивление меня не побеспокоит в этот решающий момент!»
Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 151
