французские историкиВ 1791 году Речь Посполитая поменяла строй на конституционную монархию. Вслед за этим должны были последовать меры, которые превратили бы Польшу в сильное и независимое государство.
Естественно, Екатерина Великая была в ярости от такого «самоуправства», но силы России, как уже говорилось, были отвлечены на войну с Турцией. Поэтому российским эмиссарам было предписано формировать конфедерации из оппозиционеров, недовольных Конституцией. В нужный час они должны были обратиться за помощью к России.
Если в двух словах, то в стране действовала «патриотическая» партия, желавшая разрыва с Россией, а ей противостояли «королевская» и «гетманская» партии, настроенные на союз с Россией. «Патриотическая» партия возобладала, а Россия в это время вступила в очередную войну с турками, и Пруссия спровоцировала Сейм на разрыв с Россией. Плюс Речь Посполитая зачем-то заключила союз с Пруссией, своим врагом.
Русский дипломат Я. И. Булгаков, назначенный посланником в Варшаву, сообщил в Санкт-Петербург о плане графа Потоцкого соединить Польшу с Пруссией «под одним королем». Екатерина II на это ответила так:
Когда за несколько лет у некоторых поляков приходила мысль о соединении России с Польшей, тогда от нас сей план оставлен был в молчании, понеже [так как – Авт.] мы взирали на Польшу, яко на державу посереди четырех сильнейших, находящуюся и служащую преградой от многих соседственных раздоров. Сию преграду сохранить елико возможно долее мы пеклись доныне и пещись будем; дондеже [покуда – Авт.] злостные затеи врагов наших и самой Польши нас не принудят переменить наше об ней благое расположение, и всякий благомыслящий поляк в нас найдет следовательно во всякое время защиту свою и отечества его. Таковые и тому подобные рассуждения дозволяем вам употребить и внушать друзьям нашим.
План Потоцкого не нашел поддержки. Но, с другой стороны, конституция 3 мая 1791 года упразднила основные положения «Конституции Репнина», и Речь Посполитая вновь получила право проводить внутренние реформы без российской санкции. Было объявлено, что армия будет увеличена до 100000 человек, и взрыв рукоплесканий стал ответом на это предложение. Все ликовали так, будто бы 100-тысячная армия уже маневрирует под стенами Варшавы, и Европа с уважением смотрит на Польшу. При этом никто не подумал о сущей безделице – как содержать такое огромное войско…
Военное управление перешло к независимой Военной Комиссии, а Сейм был объявлен бессрочным, чтобы иметь время привести в исполнение все намеченные реформы.
На Россию стали смотреть, по меткому определению историка С. М. Соловьева, как на нечто обременительное: поляки «видели Россию в затруднительном положении и хотели воспользоваться этим», но у них никак не получалось «вдохнуть новые силы в разбитое параличом государственное тело», зато они «вполне насладились удовольствием лягнуть льва, не разобравши, что лев не только не был при смерти, но даже не был болен».
И России пришлось вмешаться, так как ее руководство опасалось восстановления Речи Посполитой в границах 1772 года. Пророссийская «гетманская» партия заручилась поддержкой Австрии и выступила против польской «патриотической» партии, поддерживавшей Конституцию. В военных действиях против «патриотической» партии, контролировавшей Сейм, участвовала и 64-тысячная русская армия под командованием графа М. В. Каховского.
То есть, по сути, в мае 1792 года началась русско-польская война, в которой Станислав II Август Понятовский де-факто противостоял своей бывшей возлюбленной. К концу июля все было кончено.
