— Шансы ничтожны, он так уверенно это заявил, что Эмме исключительно из духа противоречия захотелось спорить. — Надо надеяться и верить только в себя.
Она вроде была согласна, но не стопроцентно, поэтому снисходительно улыбнулась:
— Каковы были мои шансы встретить вас? Ум за разум зайдёт, если попытаться просчитать, сколько моментов должно было сойтись, чтобы я попала к гномам и увидела там тигрят. Я не знала, что встречу вас и даже не представляла, как буду действовать, чтобы решить их проблему. Сейчас я понимаю, что моей задачей было всего лишь проявить неравнодушие, не пройти мимо и привлечь вас. А теперь задумайтесь о том, как вы здесь оказались. Часто ли вы выступаете в той роли, что взяли на себя по отношению к стае Пепла? Давайте ещё добавим то, что его клан вынужден был сорваться с места именно в этот период времени.
— Удача. Тигрятам очень повезло.
— Удача или чудо, — поправила Эмма, — но чудеса случаются не для всех и, как вы теперь понимаете, совершаются руками многих, так почему бы не проявить рвение и не помочь создать благоприятные условия? Пусть я действую наугад и в меру своего разумения, но я не считаю, что всё это зря.
— Вы из богатой семьи, росли под опекой родителей, — неожиданно сделал выводы судья, — иначе бы не расточали свои усилия, не ожидая прямой пользы, не тратили бы деньги, не надеясь на прибыль.
Хотелось продолжать спорить, но это означало бы вывернуть душу перед ним. Будучи поздним любимым ребёнком, она рано осталась одна, но была обеспечена, и всё у неё было отлично, пока жизнь не перевернулась с ног на голову. Она всё выдержала, и знает цену многим бедам, так что зря судья считает её наивной.
Похоже, он не счёл основательными её объяснения собственной жизненной позиции, но нет смысла настаивать. Этот мужчина — явно одиночка, и совсем не верит в общество.
— Давайте подумаем, как лучше провести время в ожидании тигрят. У меня кроме сковороды ничего нет, а ещё… понимаете ли, для вас не составит труда спуститься с горы даже в темноте, а вот у меня, помимо того, что скорость улитки…
— От вас пахнет Орликом, и это недопустимо, — резковато оборвал судья.
— Он поднимал меня сюда, иначе бы мы не успели, — бросив на него укоризненный взгляд за нетактичность, она вновь неосознанно начала оправдываться.
— Вы зря торопились, мы с коротышками долго могли перекидываться камнями, а именно до тех пор, пока они не спросили бы, что же мне нужно.
— О, так это была всего лишь демонстрация традиционных взаимоотношений?
— В любом случае благодаря вам процесс общения ускорился. Но я не об этом: вам нельзя спускаться с запахом альфы стаи на себе, если не хотите претензий от Луны.
— Луна — это жена?
— У Орлика жена — сильная волчица; так что в его случае — да. Луна стаи — его жена.
— Но запах большей частью на одежде, а куртку и штаны стирать непросто, я не говорю уже о том, сколько они будут сохнуть, так что придётся как-то объясняться.
— Основной запах идёт от вашего шарфика и с рукавов куртки. Здесь рядом горное озеро…
— О, нет, простите, но в такую погоду не может быть и речи ни о каких озёрах, — Эмме заранее стало зябко при мысли о холодной воде.
— Почему? Ещё даже настоящих заморозков не было, а вы магичка.
— Послушайте, я ощущаю, что мой организм стал несколько выносливей, но это не значит, что я могу спать на холодной земле, идти без устали и что синяки у меня заживают на глазах!
— Уверены?
— Абсолютно. Это не блажь, что подопечные пытаются греть меня ночью своими телами; не самодурство, что я прошу помощи при преодолении горы; и синяки могут только появляться легко и быстро, а вот сходят медленно, испытывая моё терпение день за днём.
— Я нутром чую, что вы маг, но не чувствую силу вашего дара, — задумался он.
— Намекаете на то, что я слабая? — фыркнула Эмма.
— Это многое объяснило бы, — судья был удовлетворён, что она не обиделась. Для многих намёки о слабости являлись оскорблением и никогда не становились поводом для разговора.
— Может, вы и правы. Дар только просыпается, и я не ждала его… в общем, пока что я ориентируюсь только на то, что говорят другие, но как вы понимаете, ничего конкретного или заслуживающего полновесной веры. Вот доберусь до королевства людей, пойду учиться… ну, об этом пока рано рассуждать.
— А как вы чувствуете, когда говорят правду… что происходит в этот момент?
— О, я позволила себе всё упростить и выразилась слишком прямолинейно. Я не улавливаю, лгут мне или нет, но ощущаю сильные чувства говорящего. Что касается гномов, то они сочувствовали тигрятам, но присутствие оборотней им не нравилось. Тем более гномы видели, что их милосердие не идёт детям на пользу. Это всё я почувствовала, пока мы разговаривали и, собственно, гномы не скрывали своего отношения.
— А моё отношение вы как ощущаете?
— Я могу основываться только на том, что вы желаете продемонстрировать, и если на самом деле сейчас вы испытываете ко мне жажду убийства, то я ничего не чувствую. Реагирую только на ваши слова, выражение лица, жесты — и никакой магии в этом нет. Но вы не уникальны в этом плане, Орлика и Мрака я тоже не ощущаю. Что скажете? Мои умения — это много или мало?
— Не хочу вас огорчать, — с сожалением протянул судья.
— Ясно. Только не надо сочувствия, я в любом случае получила удивительный бонус в виде здоровья и молодости.
— Вы были стары?
— Вовсе нет! Мне всего лишь тридцать, и я даже жалею, что теперь выгляжу девчонкой, но радует то, что я надолго задержусь в молодом возрасте. А вам сколько лет?
— Скажу, но только по секрету, — судья склонился к Эмме, усиливая возникшую атмосферу тайны.
Она стукнула себя кулаком по груди:
— Могила!
— Это такая клятва?
— Самая верная, — смущённо улыбнулась, думая, что они неплохо общаются.
— Мне пятьдесят семь, и я судья всего лишь десять лет, — прозвучало с нотками смущения и Эмма удивлённо посмотрела на него. — Вы разочарованы? — и вновь ей достался настороженный взгляд как у реки, когда она угощала его.
— Вам даже сороковника не дашь, хотя я ужасно путаюсь с возрастом, — беззаботно воскликнула, делая вид, что не заметила холодности. — А почему я должна быть разочарована?
— Вы правда не понимаете?
— О том, что у оборотней есть судья, я узнала только здесь, и ещё не до конца понимаю вашей роли и значимости в их обществе. Простите, не хотела задеть ваше эго, но думаю, это тот случай, когда лучше признаться в своём невежестве.
— Хм, — он кивнул, принимая пояснения, — прежние судьи вступали в должность по достижении сотни лет и занимали её не меньше века. Могли бы и дольше, но они редко умирают от старости. Сами понимаете, с годами копятся враги, обиженные, родственники казнённых… и рано или поздно судей настигает месть.
