— Я на него и так не рассчитываю, — призналасьЛюба. — На твоего Болотова я больше полагаюсь. Он себя проявил простогероически. Сегодня притаранил подгузники и две коробки всякого пюре.Потратился, конечно. Еще накупил детской косметики — тальк, шампунь, мыльце…Это он через Петьку о тебе заботу проявляет, учти. Надеюсь, у вас всенормально?
— В общем, да. Просто у меня сейчас очень напряженныйпериод, и Алексею это не нравится.
— Ну вы же решили пожениться! — сказала Любаснисходительно. — Он чувствует себя ответственным. Ему уже хочетсяверховодить.
Совершенно неожиданно Лайма представила себя в фате и беломприталенном платье, а Болотова — в элегантном черном костюме и длинных, словноморда крокодила, штиблетах. Они идут по широкой аллее, а вокруг стоят гости,все улыбаются, машут руками… Наверное, ее жизнь волшебным образом изменится сэтого дня. «А действительно, что изменится, когда мы поженимся? — подумалаЛайма. — Только одно. Если сейчас я могу сказать Алексею: „Сегодня неприезжай“, то после свадьбы — фиг на постном масле. Он постоянно будет торчатьв квартире, и деться от него станет решительно некуда. Счастье первой близостимы уже давно пережили, и свадьба, выходит, превращается в пустую формальность.Вот почему я не испытываю никакого восторга!»
Когда она сказала об этом Любе, та воскликнула:
— Не испытываешь восторга перед свадьбой? Этоподступает старость, моя дорогая! Женщина должна выскакивать замуж помолодости, пока она еще плохо знает мужчин. Стоит в них разобраться, ее замужкалачом не заманишь. Так что в наши дни старая дева — это не повод длянасмешек, а пример для подражания!
— Нет-нет, Люба, я еще не хочу в старые девы, —заверила ее Лайма. — Просто Болотов немножко скучный.
— Ого! — изумилась та. — С каких это пор тызаскучала? Постоянно зудела, что тебе нужен положительный, правильный,надежный… А теперь тебе с ним скучно!
— Вижу, Алексей успел покорить твое сердце, —вздохнула Лайма. — Ладно, не переживай, все мои сомнения — от нервов. Вотразыщем Соню, тогда все наладится. Жизнь войдет в привычную колею, страстиутихнут, Болотов снова станет самым лучшим и родным…
Она говорила не слишком уверенно. Уже тогда что-топодсказывало Лайме, что ее взбрыкнувшая жизнь еще не скоро войдет в привычнуюколею.
* * *
Пудумейпиттан сидел на стуле возле окна и смотрел на улицу,словно маленький мальчик, которого родители оставили дома одного. Время отвремени он разражался длинными тирадами, но все относились к ним с тем жеравнодушием, что и к ворчанию воды в трубах.
— Что-то случилось? — спросила Лайма, едвапереступив порог номера. У Медведя с Корнеевым были такие пристыженные ирастерянные физиономии, что ей стало не по себе. — Признавайтесь. Вынаучили пророка играть в покер и выиграли у него дом в Калькутте? Или что?
Медведь напыжился и промямлил нечто невразумительное, аКорнеев, двинув бровью, объяснил:
— Наш подопечный привел в номер девицу.
— Как?! — опешила Лайма. — Девицу?! Где он еевзял?
— В аэропорту, — коротко ответил Корнеев. —Это та самая, с которой вы все вместе пили кофе.
— Ника Елецкова? Боже, но зачем вы ее впустили?!
— Попробовали бы мы ее не впустить, — повел бровьюКорнеев. — Пророк обещал нам страшные вещи. Просто гад. И он так орал, тыне поверишь.
— И пытался драться.
— Пришел представитель администрации проверять, ктошумит. Нам такие проверки совсем ни к чему, верно?
— Эта Ника из-под Ярославля, — неожиданно заявилМедведь. — Хороший город. Поэтому она не представляет опасности.
— Под Ярославлем тоже водятся неоатеисты! —воскликнула Лайма. — Кроме того, она могла соврать про Ярославль!
— Ты же не выгнала ее из-за столика в кафеаэропорта, — напомнил Корнеев. — А мы решили не выставлять Нику изномера. Тем более что Бондопаддхай был и в самом деле настроен весьмарешительно.
— Но откуда она узнала, в какой гостинице оностановится?.. О, господи!
Лайма вспомнила, что сама написала для Бондопаддхая названиегостиницы, в которую его повезут, и мгновенно замолчала. Какая она дура! А ведьтоже испугалась скандала, когда пророк принялся надуваться, словно жаба.
— Наш подопечный снял для Ники соседний номер.Потребовал вызвать сюда консьержа, подписал бумаги и расплатился с помощьюкредитной карты. Рожа у него при этом была ужасно самодовольная. Обольстительхренов.
— Надо думать, — пробормотала Лайма. —Впрочем, нет худа без добра. Теперь можно не опасаться, что ему захочется пойтив ночной клуб или еще куда-нибудь.
— Когда появилась эта ярославская Барби, —признался Корнеев, — мы просто опешили. Пришлось ее проверить по всемстатьям.
— В каком смысле — проверить?
— Насчет наличия оружия, яда и всего прочего.
— О! Надеюсь, она не была шокирована?
— Она? Боже упаси. — Корнеев потер глаз ипредложил:
— Давайте спать по двое. Сначала ты с Иваном, потом —ты со мной.
— А потом вы с Иваном, — насмешливо подхватилаЛайма. — Нет, что-то у меня нет никакого желания с вами спать.
— Я же выражаюсь фигурально, — обиделся Корнеев.
— Все равно. Я лягу тут, на диванчике.
— И лучше не раздеваясь, — себе под нос пробурчалтот. — Иначе я не смогу сосредоточиться на нашей общей безопасности.
Корнеев преувеличивал. Ни одна кокетка не могла помешать емусосредоточиться. Единственной женщиной, покорившей его сердце, была Лара Крофт— расхитительница гробниц, очаровательная и бесстрашная, персонаж компьютернойигры.
С родителями Корнееву не повезло. Ученые, специалисты потропическим болезням, они родили сына просто потому, что ребенок, по их мнению,это обязательный атрибут брака. Пока Женя был маленьким, мать занималасьнаучной работой в одном из закрытых столичных институтов. Когда он подрос,родители оставили его на попечение бабушки и всецело отдались науке, котораязвала их в жаркие и, что не менее важно, далекие страны.
Жене нравилось быть одному, копаться в ученых книжках,читать технические статьи в журналах. Однако интуитивно он чувствовал, что,если будет сторониться одноклассников, они устроят ему веселую жизнь. Бытьотвергнутым ему не хотелось, и в школе он старался завоевать как можно большесимпатий. Выбрал себе кумира из выпускного класса, которого считал невероятноудачливым, и вел себя, как он: подшучивал над девчонками, но никогда не обижалих, дружил с учителями, но никогда не подлизывался, следил за своей внешностью,но никогда ни перед кем не красовался. К седьмому классу его все обожали.
Бабушка Жене досталась добрая, покладистая и тихая.Выписанная в Москву из далекой деревни, она то и дело терялась в гулкихкомнатах большой профессорской квартиры. Женя хорошо учился, отличался завиднымаппетитом и вовремя ложился спать. Бабушка чувствовала себя спокойно. Родителидержали сына на телефонном контроле и финансово подпитывали его увлечениерадиоэлектроникой. Женя собирал сложные приборы и переписывался с редакциейжурнала «Наука и жизнь». Когда в стране появились персональные компьютеры, онвнезапно понял, какие горизонты открываются перед ним.
