Книга Слепой рассвет - Кристина Майер

Полина

Серая дождливая скучная Англия, она будто подчеркивало мое нерадостное настроение, а порой его и усугубляла. Мой английский был плох, я это пеняла почти сразу. Хотя мне казалось, что я неплохо могу на нем изъясняться. Заученные в школе и университете грамотные фразы приходилось повторять по несколько раз, чтобы тебя поняли. Наверное, у меня акцент слишком «иностранный». Герман владел английским языком в совершенстве, когда он находился рядом, проблем не возникало. Хорошо, что Герман почти всегда был со мной, словно ангел-хранитель. На самом деле он им и являлся. Я столько раз благодарила бога за то, что наши судьбы пересеклись.

Когда ты не понимаешь, что тебе говорит суровый доктор, диагноз, кажется вдвойне страшнее. Медсестра, которая ухаживал за мной, была из эмигрантов. Луиса отличалась улыбчивостью, общительностью и добротой. Полноватой женщине мулатке было несложно дарить мне теплые улыбки и щебетать что-то на плохо понятном мне языке.

Она будто понимала мое состояние и всячески поддерживала. Устала от процедур и всякого рода анализов. Чем ближе приближался день операции, тем сильнее волновалось. Я принимала кучу препаратов. Организм готовили к операции.

— Все будет хорошо, — повторял постоянно Герман, мне так хотелось ему верить. В такой ситуации как моя, у каждого возникли бы сомнения и опасения.

В свободное от процедур время я слушала книги и смотрела на большом экране планшета видео, закаченные специально перед отлетом. Часто я пересматривала ролики, на которых мы прощались со всеми родными. Андрей и Таня поехали провожать нас в аэропорт, а там уже ждали мама с Валей. Прощание вышло трогательным и запоминающимся. Мама благословила меня в дорогу и на операцию. Родительское благословение предавало сил, когда я о нем вспоминала.

Иногда Зинаида Владимировна, Таня или Андрей присылали фотографии и видеоролики с Машей. Я увеличивала картинку и могла долго рассматривать дочку. Смогу я увидеть ее после операции?

Луиса, искренне радовалась и восторгалась, когда я показывала ей малышку. Женщина чувствовала себя одинокой, единственный сын давно женился и переехал во Францию, связь с матерью практически не поддерживал. В свободную минутку она забегала ко мне, чтобы порадоваться новым достижениям Маши.

— Ты опять грустишь? — Герман меня застал за просмотром новых роликов, по щеке катились слезы.

— Я боюсь, что больше никогда ее не увижу, — я не просила жалости, он это понимал, поэтому не спешил успокаивать. — Не хочу даже думать о том, что могу не узнать малышку.

— Поля, мы это уже обсуждали, но я повторюсь, врачи дают очень хорошие прогнозы на благополучный результат. От твоего настроя очень многое зависит. Не будь пессимисткой, — Герман забрал планшет из рук, убрал его в сторону. — Смотри, что я принес, — поднял он бумажный пакет с логотипом известного ресторана. — Селедка под шубой, — пояснил, когда я пожала плечами, не зная, что там.

Я засмеялась. Вчера мы ностальгировали по новогодним салатам, я очень хотела именно этот. Обещала приготовить, если все благополучно закончится.

— Шеф-повар известного здесь ресторана семь раз его переделывал, пока я не сказал, что у него получилось отлично, — высокомерно заявил мой мужчина.

— Ты придирался к бедному повару, — покачала головой, наблюдая за довольным Германом.

— Он готовил по рецепту из книги, без души, а так нельзя. Два раза он не положил майонез в салат, я даже пробовать не стал, потом вместо селедки малосольную семгу добавил и не понимал, почему я недоволен.

— Где он взял селедку? — смеялась я, не останавливаясь. Герман мог меня развеселить.

— Тут есть русские продуктовые магазины, Поля. — рядом с ним я забывала о проблемах.

— Я люблю, когда твои глаза светятся от счастья, — он так смотрел на меня, что сердце замирало. — Когда ты улыбаешься, на душе становится тепло, будто мой мир и покой заключены в твоем счастье, — костяшками пальцев он нежно провел по щеке, по коже побежали мурашки.

— Я счастлива, когда ты рядом, — шепнула в ответ, это было правдой.