Османский хронист сообщает, что Тимур не убил защищавшего Сивас Малкоч-оглу, отпустив его к Баязиду, очевидно, чтобы тот смог рассказать ему об участи, постигшей защитников города. С особенным интересом Баязид выслушал рассказ прибывшего к нему Малкоч-оглу о войске Тимура96.
Обстоятельства на какое-то время отсрочили военное столкновение между Баязидом и Тимуром. Последний получил известие о том, что войско мамлюкского султана направляется к Алеппо и поспешил ему навстречу. На равнине Мардж Дабик, неподалеку от города, войско Тимура нанесло сокрушительное поражение ан-Насир Насиреддину Фараджу, который едва сумел спастись бегством. Находившиеся в его войске туркмены во время сражения перешли на сторону Тимура (скорее всего, под влиянием пропаганды своих соплеменников, находившихся в войске среднеазиатского эмира). Сразу же после этого Тимур отправился к стенам Алеппо и после осады овладел городом, перебив множество горожан. Затем он взял Хаму, а по дороге к Хомсу посетил местные гробницы сподвижников Пророка Мухаммада. Из почтения к святым местам Тимур, по преданию, не увел в плен жителей Хомса, ограничившись наложением огромной дани97. Такой поступок был в духе Тимура, из политических соображений всячески поддерживавшего о себе представление как о благочестивом мусульманине. В Сирии он, например, выступил защитником святынь шиизма и его сторонников, что заставило местное мусульманское духовенство считать его шиитом. Между тем в Хорасане он восстановил суннитское правоверие, а в Мазандеране подвергал наказанию шиитских дервишей за оскорбление памяти спутников Пророка98.
Всячески выказывая себя покровителем ислама, Тимур не забывал о грабительских задачах своего военного предприятия. Он разграбил Баальбек и осадил богатейший город Востока Дамаск, после взятия разграбив и его. Множество его жителей было уведено в плен. Здесь, по рассказу Ашык-паша-заде, он разыскал могилу Йазида, велел раскопать ее, вынул кости и сжег их, а могилу приказал заполнить грязью", действуя так в интересах укрепления мусульманского правоверия. Йазид б. Аби Унайса, выходец из Басры, был основателем учения, согласно которому следовало ожидать появления пророка из неарабов, который провозгласит приход новой религии100.
Не попытавшись вторгнуться в мамлюкский Египет, Тимур, проведя зиму в Карабахе, отправился в сторону Эрзинджана. В это время при его войске находился бей малоазийского тюркского бейлика Джаник, который в одну из ночей бежал от него в Кастамону. Зная о планах эмира, он стремился отсидеться в своих бывших владениях, ожидая военного поражения Баязида. Тимур начал с захвата принадлежавшей Баязиду Анкары, что означало открытый вызов османскому правителю. В ответ Баязид начал собирать войско, в которое, по совету своего великого везира Али-паши, включил многих добровольцев (серахоров) из Румелии и даже Константинополя101. Серахорам отводилась вспомогательная роль в армии, они должны были чинить дороги, ремонтировать разрушенные мосты и производить другие важные для продвижения армии работы102. По-видимому, Тимур считал Баязида столь же сильным противником, каким являлся мамлюкский султан, и не исключал мирного исхода противостояния. После передачи завоеванной им Кемахи ее прежнему владельцу, правителю Эрзинджана Мутаххартану, Тимур вновь предложил Баязиду прислать к нему одного из своих сыновей, объясняя свою просьбу нежеланием поднимать свой меч против мусульманского правителя, успешно ведущего борьбу с «неверными»103. Однако для Баязида, как уже указывалось, это было невыполнимым условием. Османские хронисты показывают, что военное столкновение Баязида с Тимуром было неизбежным. Так, Лютфи-паша в своем труде приводит текст вызова на бой, который Тимур якобы послал османскому султану. Форма его была такова, что у османского правителя, да и у самого Тимура, не было иного выхода, кроме как встретиться на поле боя. «Если ты не явишься и не сразишься со мной, ты — трус. А если я не явлюсь, быть моей жене бесплодной. Приходи, сразимся, узнаем, на чьей стороне Провидение!» — писал Тимур Баязиду104.
Сыновья Баязида предлагали отцу внезапно напасть на войско эмира, не дожидаясь его боевого построения105, когда лошади его воинов находятся на выпасе. Однако Баязид желал честного боя и не внял этому совету. План Баязида заключался в том, чтобы дать Тимуру сражение на открытой местности, где наиболее выгодно для себя могла проявить себя пехота, составлявшая значительную часть османского войска. Войско Тимура состояло из конницы. Военная верхушка Баязида была против такого плана, предлагая занять тактически выгодные для турок места, через которые должно было пройти войско Тимура, и разбивать его по частям. Однако Баязид своего мнения не изменил106.
Два войска вышли навстречу друг другу в местности между Сивасом и Токатом, однако Тимур уклонился от сражения, посчитав момент невыгодным для себя. Он медленно двинулся в сторону Кайсери, опасаясь нападения с флангов. В июле 1402 г. его армия подошла к Анкаре, где османы прижали ее самым неудобным для противника образом. Мнение сыновей и военачальников Баязида было единодушно — наступил благоприятный момент, чтобы начать бой с Тимуром. Однако Баязид промедлил, позволив войску противника построиться в боевой порядок в выгодной для себя позиции.
На стороне Тимура было 160 тыс. всадников. В войске Баязида — 70 тыс. всадников и пехотинцы. Баязид занял место в центре своего войска, с ним были великий везир и сыновья Мустафа, Муса и Иса. Выбранное для ставки чуть возвышенное место со всех сторон было прикрыто рядами придворного войска, куда входили всадники-сипахи и янычары. Впереди, перед рядами построившихся янычар, стояли ряды легких лучников-азебов. На правом фланге расположилось войско анатолийских сипахи, по правую руку от которых также были размещены пехотинцы, вплотную примыкая к горе. Также на правом фланге находились отряды сербского деспота и албанцы.
На левом фланге стоял сын Баязида Сулейман Челеби, командовавший сипахи бывших бейликов Айдын, Сарухан и Караси. Здесь же находились румелийские войска, отряды татар, уже готовившихся переметнуться на сторону Тимура. Позади, на левом фланге, заняли позиции всадники санджака Амасья во главе с сыном Баязида Мехмедом. Левый фланг османской армии смыкался с равнинной местностью. Именно он принял на себя первый удар противника и выдержал первоначальный натиск. Румелийская конница была лучшей частью османского войска, испытанной не в одном сражении, и была способна отразить новые атаки. Однако на сторону Тимура переметнулись татары, открыв стрельбу из луков по румелийским всадникам и причинив им немалый урон. Войско Тимура атаковало и центр османской армии, однако эта атака захлебнулась — янычары не дрогнули, видя перед собой врезавшихся в ряды азебов всадников противника. Успешно защищался и правый фланг, где сражалось анатолийское войско. Однако и здесь не обошлось без измены. Сипахи бывшего бейлика Гермиян, увидев на стороне Тимура своего бывшего сюзерена, переметнулись на его сторону. За ними последовали воины других бывших тюркских бейликов, подчиненных османской власти. В результате, на правом фланге обнажился центр турецкого войска, где в окружении янычар находился сам Баязид. На правом фланге продолжали храбро сражаться одни лишь сербы.
