– Нервы у меня в порядке.
– Вам повезло. Но и мне тоже повезло с вами. Молодой, сильный, здоровый, с прекрасным телосложением – возможно ли желать большего. Так что я буду полностью удовлетворен.
– Ну, разумеется! Вы и не можете понять того, о чем знаю я один. Как-нибудь в другой раз объясню. А сейчас я должен понаблюдать из окна за тем, что творится во дворе у короля. Нужно проследить за Генрихом Восьмым. В последнее время он ведет себя неподобающим образом. Он, Сарфолк и Говард. Возьмите мой факел. При свете вам будет намного приятнее, а я хочу, чтобы вы насладились обществом друг друга, насколько это возможно перед… мгм… Ну ладно, до встречи. Будьте как дома.
Он повернулся и пошел назад, хихикая на ходу.
Тарзан рванулся к решетчатой двери.
– Вернись! – приказал человек-обезьяна. – Или ты выпустишь нас из этой дыры, или скажешь, зачем мы тебе понадобились!
Существо резко обернулось с искаженным от гнева лицом.
– А почему бы и нет? – спокойно возразил Тарзан. – Кто ты такой?
Существо сделало шаг в их сторону и ударило себя кулаком в грудь. – Я – бог!
XXV. «ПРЕЖДЕ, ЧЕМ Я УБЬЮ ТЕБЯ!»
Человек, назвавшийся богом, вышел из соседнего помещения и закрыл за собой дверь. Тарзан повернулся к девушке, продолжавшей сидеть на соломе в своем углу.
– За свою жизнь я перевидал немало диковинного, – произнес он, – но такое со мной впервые. Порой мне кажется, что все это происходит во сне.
– Я тоже так сперва думала, – откликнулась девушка, – но, увы, это ужасная непостижимая реальность.
– Включая бога? – спросил он.
– Да, даже бог является реальностью, – ответила она. – Это бог горилл. Они все его боятся, и большинство верит ему безоговорочно. Они утверждают, что он их создал. Этого я не понимаю. Какой-то жуткий кошмар.
– Как по-твоему, что он намерен сделать с нами?
– Не знаю, но уверена, что нас ожидает нечто ужасное, – ответила она. – В городе полно горилл, но никто из них ничего толком не знает о том, что происходит в замке бога. Знают только, что сюда периодически приводят молодых самок и самцов, после чего они бесследно исчезают.
– И давно ты здесь?
– В этом замке со вчерашнего дня, а до этого больше недели пробыла во дворце короля Генриха Восьмого. Тебе не кажется, что кощунственно давать зверям такие имена?
– После того, как я встретил Бэкингема, и услышал, что он говорит на английском, меня уже ничем не удивишь.
– Ты тоже столкнулся с Бэкингемом? Так это он задержал тебя? Ведь это он схватил меня и привел в замок короля.
Тарзан отрицательно покачал головой.
– Нет, меня нет. Он похитил Наоми Мэдисон.
– Наоми? Что с ней?
– Я отвел ее к водопаду. Она там с Орманом и Уэстом. А сюда я пришел, чтобы освободить тебя. Но так вышло, что сам оказался в темнице.
– Но как же Наоми удалось уйти от Бэкингема? – не унималась девушка.
– Я убил его.
– Ты убил Бэкингема?
Глаза Ронды расширились от удивления.
Тарзан давно понял, что знакомые Оброски считают своего товарища трусом, и он забавлялся, когда его путали с американцем.
Девушка пытливо глядела на него, словно пытаясь проникнуть ему в душу и увидеть, насколько он правдив.
Затем она покачала головой.
– Ты неплохой парень, Оброски, – сказала она, – но ты это лучше расскажи своей бабушке.
Лицо человека-обезьяны озарила несвойственная ему улыбка.
– Тебя не проведешь, верно? – сказал он с восхищением.
– Лучше расскажи, что означает твой маскарад? Где ты раздобыл этот пляжный костюмчик? Можно подумать, что тебе жарко.
– Об этом надо спросить у Рангулы, вождя бансуто, – ответил Тарзан.
– А он тут при чем?
– Он-то и присвоил одежду Оброски.
– Но если тебя захватили в плен бансуто, как тебе удалось бежать?
– Если расскажу, ты не поверишь, как не поверила тому, что я убил Бэкингема.
– Как в это поверить? Разве что ты напал на него, когда он спал. Ни один человек не способен убить огромную гориллу без огнестрельного оружия, Стенли! Может, ты его застрелил?
– А ружье потом выбросил? – усмехнулся он.
– Мда, не сходится. Но тогда получается, что ты просто лгун, Стенли!
– Спасибо!
– Не злись. Я к тебе хорошо отношусь, но за это время столько всего пережила, что в фантазии не верю, а твой рассказ о том, что ты убил Бэкингема голыми руками, не что иное, как фантазия.
Тарзан отвернулся и принялся внимательно изучать помещение при мерцающем свете факела, оставленного в соседней комнате.
Темница была квадратная, стены выложены из камня. По дощатому потолку тянулись тяжелые балки. Дальний конец комнаты скрывался в темноте. Тарзан не сумел разглядеть там ничего. Легкий сквозняк указывал на то, что там должно было быть отверстие, но его не оказалось.
Закончив осмотр, он присел рядом с Рондой.
– Говоришь, что провела здесь целую неделю? – спросил он.
– В городе, – уточнила девушка, – а не здесь. А что?
– Тебе, наверное, приносят еду и воду, так? – продолжал Тарзан.
– Да, фрукты, орехи, побеги бамбука – всегда одно и то же.
– Я не спрашиваю, что именно, меня интересует, как это происходит. Кто приносит и когда?
– Вчера принесли сразу на весь день и сегодня утром тоже. Просунули сквозь решетку. Никаких тарелок или чего-нибудь похожего. Швыряют все это на пол своими грязными лапами. А воду приносят вон в том бачке, что стоит в углу.
– Они не открывают дверь и не заходят внутрь?
– Нет.
– Плохо.
– Почему?
– Если бы они открывали дверь, то мы могли бы попытаться убежать, – пояснил Тарзан.
– Исключено. Пищу приносит огромная горилла. О, она до сих пор стоит у меня перед глазами, – сказала Ронда и рассмеялась. – Ты, конечно, разорвал бы ее на куски, как бедного Бэкингема.
Тарзан рассмеялся вместе с ней.
– Я забыл, что я трус, – сказал он. – Впредь прошу напоминать мне об этом, когда нам будет грозить опасность.
– Думаю, что напоминать не придется, Стенли. И она снова бросила на него скептический взгляд.
