Алия играла с детьми. У неё было отличное настроение. Хороводила деток так, что старшая Маша тоже присоединилась к играм и даже улыбнулась.
А потом это место выдало наконец-то своё сказочное и потустороннее начало. Из тайги вдалеке вышел олень. Но не простой, а гигантский.
— Смотрите! — ахнула я, указывая на окно.
И Алия с одним из малышей на руках подошли ко мне. Мы замерли, смотрели, как огромное животное величаво выходит из леса на протоптанную дорожку. Ветвистые рога в свете заходящего солнца казались красными. Олень шёл медленно, высоко поднимая копыта.
К нам присоединилась Алёна, на лице отобразилось напряжение.
— Ильич! — позвала она мужа. — Смотри Елень пришёл!
Хлопнула за нашими спинами дверь. Алёна скинула мне на руки младенца и тоже убежала.
— Мама! — переживала Маша, сжимая кулачки.
Навстречу оленю-исполину выбежал Вечный, и олень остановился. Лихо был светло-серого цвета с большим количеством белоснежной седины на шкуре. Ещё у него была борода, что мела дорогу. Волк казался очень маленьким по сравнению с травоядным оленем. Серая волчица вскоре появилась возле своего мужа. Она была ловкой, обошла оленя стороной. Но близко не приближалась. Понятно почему, олень взглянул в её сторону. Мотнул головой так быстро, что пробить рогами хищницу ему бы не составило труда. Ещё и лягался.
— Почему он такой огромный? — выдохнула Алия, прижимая к себе чернявого мальчика.
— Папа Нил говорит, он оборачивается, — тихо ответила Маша и обняла сестру Марину. — У него стада нет, он один такой.
— Зачем он пришёл?
— А почему ты испугалась? — насторожилась старуха Анна Никифоровна за столом, глядя на Алию.
— Он же гигантский, с таким волку не справиться, — я тоже испугалась.
— Этот олень следит за теми, кто переправляется через реку. Людям здесь не место, — продолжила старуха. — Сейчас узнает, что вы волчицы и уйдёт. Много лет назад старый Альфа, который правил волками до моего мужа, вырезал всё его стадо. Поговаривают, Елень поклялся отомстить. Убивать всех волков, кто старше тысячи лет. И взять в жёны ту оборотницу, которая сможет родить ему детей.
— Разве волчица сможет родить оленю? — удивилась Алия.
На лице Анны появилась злая ухмылка и блеснул острый клык:
— Бывают такие, уникальные оборотницы. Допустим, ты.
— Я? — ахнула моя спутница, и я за неё испугалась, посмотрела в окно.
Лихо с Алёной прогнали Еленя, и он отвернулся от них, погарцевал по дороге, гордо подняв голову, из под его копыт летели снежные искры.
— Ты, — ответила Анна.
— Ты что ж меня на откуп забираешь? — возмутилась Алия, и я почувствовала напряжённость, повисшую в комнате. Заплакали маленькие близнецы. Я даже на время о Кристофере забыла.
— Нет, — спокойно ответила старуха. — Истинную пару мы разбивать не будем.
— Бабусь, вы меня пугаете, — прошипела Алия. — Может, зря я сюда пришла?
— Может и зря. Осталась бы со Злыднем, присмирел бы наш отважный боец. Многие бы тебе спасибо сказали.
— Вы хоть знаете, что он творил? — Алия украдкой посмотрела на девочек.
— Видела в тебе, — кивнула старуха и поднялась с места. — Его оправдать сложно, но можно. Алёнка же Лихо оправдала.
— Я не пойду с вами, — Алия стала от возмущения задыхаться.
— До утра подумай, — Анна уже поднималась по лестнице. — Злыдню недолго осталось.
Хозяева вернулись в дом, дети кинулись к ним. А мы так и стояли, как в воду опущенные. Невольно с Алией переглянулись. Итак, то жалко было несчастную рыжую оборотницу, а тут такое ещё сверху.
Мы спали на втором этаже в маленькой комнате. Спали с Алией, но поздно вечером к нам присоединилась Марина. Втроём под пуховым одеялом, нам было жарко. Ночью плакала Алёна.
— Почему твоя мама плачет? — тихо спросила я у девочки, что смотрела в потолок и чутко прислушивалась. Алия лежала на боку, и гладила её волосы.
— Мама плохо помнит прошлое. Когда вспоминает папу Марко, начинает плакать. Папу нашего убили. Надо спать ложиться, сейчас мама начнёт кричать.
— Зачем она так убивается? — всполошилась я, уже готовая вмешаться и пойти хозяйку дома успокаивать. Но увидела наморщенное личико Алии, с высоко поднятой одной бровью.
Я как-то не догадалась, что женщины кричат по ночам, когда их успокаивают любящие мужчины, а Нил Алёнку любил, это было видно.
Маришка уснула быстро, а потом начались крики. Точнее приглушённые стоны, под которые весь дом должен был спать. Секс был буйный и долгий. И если, Алия тоже уснула, то я никак не могла.
Мне было так стыдно, тоскливо и одиноко в этот момент, что я стала вспоминать Криса. Возбудилась не к месту. Надо было погулять и охладиться, но стеснялась сильно.
— Прекрати ворочаться, — строго прошептала Алия. — Раз ты жива, значит и Кристофор жив.
— А вдруг его в плен взяли? — у меня на глаза слёзы навернулись. Что угодно в голову приходило от этой разлуки.
— Волки пленных не берут. Подрались и разбежались. У них часто так. Спи, давай.
Вскоре стало тихо. Я смогла уснуть только под утро.
Проснулась совершенно одна, когда светило яркое солнце. В маленькой комнате, где почти всё место занимала кровать, не было занавесок на окне. Я долго пряталась под одеяло от ослепительных лучей, потом решила, что надо вставать.
Рядом с кроватью на самодельном стульчике были повешены только мои вещи. Быстро одевшись, я стала заправлять кровать. Было даже покрывало, очень мягкое светло-зелёное. Крису бы понравилось такое.
Крис. Крис. В голове только он.
Без расчёски, я прилизала свои волосы. Настраивала себя только на позитив. Вышла из комнаты в небольшой, но уютный холл. Там были собраны на полки игрушки, круглый бежевый ковёр был чист. Все двери в спальни открыты. Второй этаж был больше первого, потому что внизу большую часть дома занимали подсобные помещения.
Никого не было. Я медленно спустилась по лестнице, хватаясь за перила, чтобы случайно не оступиться. Опускала голову, чтобы побыстрее рассмотреть первый этаж. Там тоже было тихо. Топилась печь. Лихо Нил Ильич сидел за столом и точил ножи. Много ножей и даже топор. Отодвинув край скатерти, разложил своё оружие на старом почерневшем столе.
— Доброе утро, — поздоровалась я и вышла в гостиную. — А где все?
— Алёна с детьми уехали к Илье на другой берег, а бабка с твоей рыжей к Альфе.
— Мне, наверно, тоже надо уходить, — я боялась оставаться с Лихо наедине.
Он не улыбался, как вчера, выглядел хмурым и даже злым.
— Чай с блинами будешь?
— О, нет, спасибо. Я вчера плотно поужинала…
