– Я бы в жизни не подумала, что моя некогда заботливая и любящая мама превратится в такую жестокую женщину.
– Понятия не имею, как у таких людей выросла прекрасная дочь. Вы хоть о сыне своем подумайте! Как вы себя ведете? – рычал Алан, поглаживая меня по спине.
– Ты, щенок… ты хоть знаешь, что я могу сделать тебе?
– Нихера ты не можешь. А вот я могу. Один мой звонок и тебя посадят за воровство. Все уже знают, как ты спер деньги из-за своей любовницы. А Вам не стыдно? – он посмотрел на мою маму. – От родной дочери отказываетесь, а мужа предателя простили и приласкали? Вот он позор, настоящий его пример!
– Я и подумать не могла, что у меня такие родители, – прошептала я, едва сдерживая слезы. – Алан, я к Степашке зайду, и поедем.
– Никуда ты не пойдешь, – выпалила мама и преградила мне путь.
– Ты не посмеешь. Степан – мой брат, и я буду с ним видеться, – поставила перед фактом и снова собралась в комнату, а меня не пустили.
– Ему не нужна сестра-потаскуха, убирайтесь вон из нашей квартиры.
– Что?
– Маша, пошли отсюда, – Алан дернул меня на себя и, на ходу обувшись, вытащил из квартиры.
– Алан, но там мой брат! – сказала я уже сквозь слезы, находясь в какой-то прострации.
– Я сделаю так, что ты будешь видеться с ним, когда пожелаешь. Но сюда больше ни ногой.
– Я не могу так уйти, он же ждет.
– Придется еще немного подождать. Но в квартиру я тебя больше не пущу. Извини, но твои родители просто ненормальные! И будь это кто-то другой, я бы устроил им ад.
Давыдов потащил меня внизу по ступенькам. Сердце просто готово было вырваться из груди, слезы душили, а душевная рана становилась все больше и больнее, словно на нее сыпали соль, или заливали спиртом. Все жгло внутри, я практически ничего не видела перед собой и едва ли могла дышать.
Очнулась не сразу. Кажется, прошло какое-то время, прежде чем я поняла, что стою в объятиях Алана, который раскачивает меня из стороны в сторону и постоянно целует в висок.
– Маша, ты понимаешь, что я готов всех закопать в землю за твои слезы. Я знаю, девочка, знаю, что тебе больно. Но прекрати нервничать хотя бы ради нашего малыша. Ты же помнишь? У нас будет ребеночек, наш с тобой малыш. Дети не появляются просто так, наш малыш не просто так выбрал нас.
От его слов я немного пришла в себя. Кажется, почти перестала рыдать, вздохнула и медленно подняла голову. И снова новый удар под дых.
Позади Алана, в нескольких метрах от нас стоял Кирилл, держа в руках мою обувь. Сандалии, которые я оставила у него в квартире, когда убегала, застав его, трахающего другую девку.
– Хай, бэйба, – крикнул он, скалясь во все тридцать два. – Я тебе тут подарочек принес, ты забыла.
Он швырнул обувь к нашим ногам и мерзко улыбнулся, выплюнув изо рта жвачку.
– Здорово ты мне тогда отсосала. Может, повторим?
Глава 20
– А давай! Повторим! – рыкнул я и, закрыв собой Машу, добавил: – Думаю, найду для тебя пару голубков, которым ты отсосешь.
Меня просто за*бало за сегодня выслушивать всякую хрень о моей жене. Пожалуй, я знал ее меньше всех по времени, но лучше всех, как человека. И если родителей я вообще не понимал, то с этим сучонышем было все ясно. Гнида решила, что я поведусь на это бред? Хер он угадал, тварь. Я-то уже знал, что он из себя представляет. И далеко не пай мальчик, а сволота, которая решила отыграться на девушке.
Я посмотрел в сторону машины и, кивнув, проследил, как начальник охраны безопасности отточенными движениями вышел из авто и заломал этого козла. Он заверещал, а я услышал громкий вздох позади себя.
Едва заметно кивнул Виктору и обернулся к своей девочке.
– Алан, я не… я не делала этого, верь мне, пожалуйста.
– Ты что, еще раз надумала плакать? – я взял в руки ее лицо и заставил посмотреть мне в глаза.
– Я, просто я… за что они так со мной? – и она заплакала, по щекам сразу же покатились слезы, а ее тело задрожало.
Маша стала оседать.
Я подхватил ее на руки и быстро понес к машине, в конце концов собираясь отсюда уехать. Пи*да этому сосунку пришибленному. В клочья разорву, за всех оторвусь на нем. Жалеть не стану.
– Малышка, не плач, я тебя прошу. Ты же помнишь, что я тебе говорил? Не плач, крошка моя.
Я шептал ей на ухо, в надежде, что она меня услышит, поймет и наконец-то перестанет плакать. Я мог ей грубить и иногда рычать на нее, но, сука, только не слезы. Ее слезы – моя боль.
Ну вот какого хрена каждый заставляет ее плакать?
Уложив на заднее сиденье, я быстро обошел машину и сел за руль.
Я же не романтик, вот что делают в таких ситуациях? Обернулся, Маша приподнялась и всхлипнула, но на меня даже не взглянула. Черт!
– Маш, я не верю ему.
Она резко бросила на меня взгляд, и в ее глазах заметил облегчение.
– Правда? – тихий дрожащий голос, заставляющий меня злиться на поганца еще сильнее.
– Естественно! Я разве на идиота похож верить этой свиноте?
– У меня с ним ничего кроме поцелуев не было, и потом… я же всегда с тобой.
– Я знаю, Маш. Если ты еще раз заплачешь, я отшлепаю тебя плеткой, – произнес будничным тоном и завел двигатель.
Маша замерла на миг, а потом хмыкнула:
– Заманчивая перспектива.
– Вот как? Тогда, наоборот, будешь плакать – не буду шлепать.
– Вот теперь стоит задуматься, – улыбнулась она и, приподнявшись, уперлась одной рукой в мое плечо, второй в соседнее сиденье и перелезла наперед. – Знаешь, что?
– Неа, не знаю.
Я вырулил со двора на главную дорогу и негромко включил радио, создавая легкий фон звука.
– Не хочу больше плакать, устала.
– Ага, это хорошо, что не хочешь плакать. А что хочешь делать?
– Хочу вкусняшек, массаж и обнимашек. Но скорее всего осуществимо лишь первое.
Я резко бросил на нее взгляд и крепко сжал руль от злости. Она реально считает меня человеком, не способным позаботиться о своей женщине?
– Почему так думаешь?
– Алан, я же понимаю, что как жена я для тебя в тягость. Тебе хочется легкости, а ты только и делаешь, что возишься со мной. Явно не того ожидал.
– Если моя жена хочет нежностей, она их получит, – смерил ее строгим взглядом и прибавил газу, направляясь в ближайший супермаркет.
Ситуация с родителями Маши и ушлепком Кириллом все никак не давала мне покоя. Как я понимал, раньше у Левицких была прекрасная семья, и подобного, как сейчас, не происходило. И ладно, я бы понял мать, которая осталась без кормильца. Из тюрьмы-то не очень поможешь. Но то, что она простила его, даже зная о его изменах, меня крайне удивило. Даже я бы так не смог.
