Книга Петербургская баллада - Дмитрий Леонтьев

На улице моросил дождь, окончательно портя и без того неважное настроение. Руслан сидел у окна полупустого кафе и нервно курил сигарету за сигаретой. Он сильно сдал за эти дни. Лицо осунулось, глаза горели лихорадочным блеском, в характере появилась несвойственная ему ранее нервозность. Он с отвращением затушил в пепельнице едва начатую сигарету и тяжелым взглядом посмотрел на вошедшего в кафе Заозерного.

— Извини, — сказал капитан, присаживаясь напротив, — признаться, едва выбрался. Они опять что-то затевают, а что — никак узнать не удается.

— Я тебе за что плачу? — нарочито растягивая слова, спросил Руслан. — За то, что тебе все время «не удается»? Или ты в моем лице нашел одновременно кормушку и доброго лоха? По твоей милости парни три дня в КПЗ парились, я перед Севером как обгадившийся выгляжу… Ты сколько у меня бабок за эти годы сожрал? А много ли за них работал? Единственный раз требовалось подсуетиться, и то жопу свою от стула оторвать не можешь!

— Делаю, что могу, — мрачно отозвался Заозерный, — и так работаю на грани фола… С другой стороны тоже не дураки сидят: одна ошибка — и амба! Не так уж сложно меня вычислить…

— Что, очко заиграло? — презрительно скривился Руслан. — Я куда больше твоего рискую и не ною. Ты за это деньги получаешь — не забывай. Которые, кстати, не отрабатываешь…

— Откуда я мог про облаву знать? — оправдывался Заозерный. — Мартынов этот сам мне потом признался, что все спонтанно вышло. Ты его этой кассетой спровоцировал. Он решил, что ты его от дела отвлечь хочешь, вот и поторопился… Обошлось ведь?

— «Обошлось», — передразнил его Руслан, — наше счастье, что Север опоздал с этой кассетой. Кто мог подумать, что этот майор такой прыткий. А уж то, что они тайник не нашли, — так просто чудо господне. Был бы там сыскарь из угро… ОМОН и «полиция нравов» — службы специфичные, это нас и спасло… Сидел в этой норе, как крыса! — ударил он кулаком по столу и сам устыдился: — Черт, совсем нервы расшатались… После этой «гастроли» — на Кипр. На месяц, не меньше…

— Сейчас уезжать надо, — в который раз за эти дни сказал ему капитан, — обложили нас! Со всех сторон обложили! Неужели сам не видишь? Одно дело, когда втихаря. Приехали — сделали дело — уехали… А так разве работают? Уезжать надо, Руслан. Кожей чую: не кончится это добром! Ну что ты упрямишься? Ведь сколько уже «бабла» подняли — куда тебе еще? Всех денег не заработаешь. Не жадничай…

— Я не жадничаю, — отвернулся Руслан, — не в деньгах дело… Северу помочь надо…

— Что, кроме нас, и некому? — не поверил Заозерный. — На нас что, свет клином сошелся? Найдут, кому тему дать…

Руслан промолчал. Он не мог и не хотел говорить капитану, что дело не в деньгах и даже не в помощи Северу. Дело было в нем… И в Тане. После того случая в сауне она избегала его, отказывалась от встреч и не желала говорить даже по телефону. Удивленному таким поворотом в отношениях Северу Руслан наплел что-то про нервный стресс, полученный во время милицейской облавы (он понял, что Таня ничего не рассказала вору о случившемся той ночью). Север сам настаивал на окончании «гастроли», ссылаясь на излишний риск, которому не хотел подвергать нужных ему людей.

Руслан возражал настойчиво и неаргументированно. Сошлись на том, что «антиквар» будет последним делом бригады Руслана в Питере. Операция была подготовлена на сегодня, двадцать первое июля, в полдень. Вечером должен был состояться расчет с Севером, а на двадцать два часа уже были куплены билеты до Головца. Оставались считаные часы, а разговор, столь важный для Руслана, так и не состоялся. Он с большим трудом смог убедить Севера дать ему для помощи в операции девушку. Оставался последний шанс поговорить с ней перед отъездом… Впрочем, про себя он знал, что не уедет, пока не получит ответ… Положительный ответ. Другого быть не могло. Он с ужасающей ясностью понимал, что это уже даже не страсть. Это — болезнь, сумасшествие, проклятие… любовь!

— С ребятами все нормально? — спросил Заозерный, прерывая ход его мыслей. — Выпустили?

— Ты же знаешь, — нехотя вернулся к разговору Руслан, — чего спрашивать? Ты нагадил, а я — суетись? Да, нанял адвокатов, написал жалобы куда надо… Следака подмазал… Половина заработанного ушла… Вчера всех выпустили…

— Уезжать надо, Руслан, — вновь завел старую песню Заозерный, — послушай меня! Сколько мы с тобой лет работаем — я тебя часто подводил? А теперь чувствую: все, не могу больше. Слишком опасно стало… Не узнаю тебя, Руслан. Всегда восхищался твоим умом, интуицией, а сейчас… Словно подменили…

— Не учи меня жить, — отмахнулся Руслан, — и перестань ныть… Уедем. Сегодня уедем. Только доделаем одно дело напоследок. Так сказать: «дембельский аккорд»… Ты вот что… Поедешь сегодня по этому адресу, — он протянул Заозерному заранее приготовленный клочок бумаги с адресом «антиквара», — там живет один барыга… Проверишь, все ли чисто… Мне тоже не нравится возня, которую твои кореша в погонах затеяли… Ох, была бы моя воля, я бы быстро того говнюка из «полиции нравов» угомонил… Может, тебе поручить, а? Да не шарахайся ты так! Шучу я, шучу… Не двадцатые годы… Ажаль… Одним словом, проверишь там все, отзвонишься, со своими му-сорскими коллегами чин-чинарем простишься и можешь ехать домой. Там встретимся. Билеты сам возьмешь…

— А… Доля моя? — облизнул нервно губы Заозерный. — У меня деньги кончились…

— Твои проблемы, — пожал плечами Руслан, — я тебе два дня назад пятьсот баксов отдал… Ты их что, жрешь?

— Расходы большие, — невнятно пояснил капитан, — ты бы мою долю сейчас мне отдал, а? Тебе-то какая разница? Все равно сегодня уезжаем…

— Перебьешься, — жестко осадил его Руслан, поняв, что капитан попросту трусит, — договор был: после прибытия домой! Ты свою работу еще до конца не доделал. А то ишь какой шустрый: боится, что нас заметут и он свою пайку не получит… деньги будут, только если все вернутся обратно. Целыми и невредимыми. Все, базар окончен.

— Ну, хоть сто баксов… На обратную дорогу…

— Нет! И не забудь, что я тебе сказал… Проваливай.

Заозерный ушел, а Руслан после короткого раздумья

заказал у бармена сто пятьдесят грамм коньяку Он впервые пил перед делом, но чувствовал, что иначе сорвется, не выдержит, сделает где-нибудь ошибку — столь велико было напряжение… Нет, дело его не пугало, и в благоприятном исходе он был уверен — на то были свои причины, — его томило и страшило совсем иное. Он должен был получить ЕЕ. Он всегда получал то, что хотел. Любым путем. Любой ценой…

Они уже мчались на дело, когда в кармане Руслана запищал телефон.

— Слушаю, — поднес он трубку к уху, — так… так… Я это знал. Не волнуйся, все в порядке, все по плану. Делаем, как договорились. До встречи дома…

— Проблемы? — спросил сидевший за рулев Нечаев.