— Что еще за «занплока»? — пробормотал Грегори.
— Какая разница? — Джеффри изготовился к обороне.
— Разница большая и первостепенная, — отвечал Грегори, — ибо если они получают от этого силу, то могут точно так же ее и потерять. Надо просто забрать у них эту силу. — Снова возвысив голос, в паузах между распевом хобьяхов, он проревел:
— Акольпноц! Акольпноц! Акольпноц!
— Что за ерунду ты орешь. Лучше приготовь меч!
— Да тише ты! Акольпноц!
Толпа мини-монстров стихла, озадаченно хмурясь.
— Что еще за «акольпноц»? — спросил один из них.
— Это противоположное занплоке, — объяснил Грегори, — и значит, отнимает у вас силу! Давайте, вместе со мной, — обратился он к товарищам:
— А-кольп-ноц!!!
— Акольпноц! Акольпноц! Акольпноц! — вторили ему Ален и Джеффри, пожимая плечами.
— Тихо! — пробрюзжал «старый и мудрый» хобьях, успокаивая остальных. — И прислушался. — А-а! — Победоносно воскликнул он. — Не действует!
— Не действует! Не действует! — подхватили остальные:
— Мясо — мясо-мясо. Занплока, зан-плока…
— Если оно не действует, так что ж вы заткнулись, как только мы его произнесли? — и Грегори приглашающе взмахнул товарищам руками, как регент хора:
— А-коль-пноц!
— А-кольпноц! Аколь-пноц! Акольп-ноц! — вторили компаньоны.
— Не слушайте! — хобьях демонстративно заткнул уши. — А то может сработать, как они говорят.
Все его товарищи немедленно заткнули уши — их песнь тут же пошла вразброд, поскольку они уже не слышали друг друга. Нестройный хор голосов пел про неведомого занплоку. Впрочем, других слов в этой песне и не было.
Зато наши трое друзей в полную силу дружно провозгласили:
— Акольпноц! Акольпноц! Акольпноц!
Хобьяхи уже не слышали друг друга и не могли решить, что делать дальше. Они неуверенно мялись в толпе, продолжая выкрикивать бессмысленное слово.
— А теперь, — Ален подстегнул коня, — вперед, — и стал рассекать толпу со словами :
— Акольпноц, Акольпноц! Акольпноц!
Хобьяхи снова сплотились — издав общий визг. Они в беспокойстве забегали по крышам, не слыша команды к атаке. Некоторые пустились в бегство — неуверенные в том, была ли команда к отступлению, или, может быть, они ее прослушали с заткнутыми ушами.
Не прошло и минуты, как вся орда пустилась в бегство, жалобно подвывая.
Ален опустил руку с мечом и поежился:
— Клянусь, придумано неплохо!
— А ты настоящий полководец! — заметил Джеффри, глаза его были выпучены от восторга. — Какое мужество, какая сила духа! А? А-х-ха-ха! Я никогда не видел тебя таким — хоть памятник ваяй!
Принц скромно улыбнулся:
— Никто не знал что делать Джеффри — так что я сделал первое, что пришло в голову. Любое действие лучше чем бездействие. Чтобы избежать кровопролития, нужно хладнокровие — и только. Сильная рука и острый разум всегда найдут выход из создавшегося положения и принесут пользу в любой обстановке.
— Так скромно сказал о себе! Ого-го!
— Прекрати ржать или слезай с коня!
— Это зачем?
— Повезешь меня!
— Ах-ха!
Наконец Джеффри успокоился:
— Так что все-таки нужнее королю — руки или голова?
— Важнее всего — милосердие и справедливость. Точнее, в обратном порядке — сначала справедливость, а потом милосердие. Первое устанавливает и исполняет закон, утешая обиженных и примиряя разгневанных, а второе…
— А что второе?
— Второе будит сердца провинившихся и бережет осудивших.
— От чего? От праведной расправы?
— Как может быть расправа праведной? И потом, прощение или хотя бы снисхождение всегда сильнее наказания. Ведь мы могли наказать этих неразумных хобьяхов, хотя бы малой кровью — но проучить их.
— Ну?
— Но мы же избежали этого? Вот также и правосудие должно быть неизбежным — то есть справедливым и неизбежным, как возмездие, но и милосердным.
Джеффри стал понимать, что принца заносит в области политического философствования, и постарался увести разговор в сторону:
— А что насчет семейной жизни?
— То есть?
— Оно там как-то проявляется — справедливость и это… милосердие?
— Еще как! — усмехнулся Ален. — Взять хотя бы Корделию…
— Не будем о сестре, — заявил Джеффри — и это было его право, как брата. — Ладно, — смягчился он, — Вижу, ты становиться просвещенным монархом.
— Счастье, что мы напоролись на этих безмозглых, — вмешался в беседу Грегори, — а не на кого-нибудь покрупнее и посильнее.
— Ты имеешь в виду того, кто стоит за ними? Но и у них, похоже, был свой лидер.
— Таких вожаков у них хоть пруд пруди. Стоит толпе притихнуть, как мигом объявляется кто-то языкастый.
— Подожди, — Ален обернулся к Грегори, — что значит «безмозглых»? Ты хочешь сказать — это твое слово… оно, что, не имело заклинательной силы? Это был блеф?
— Такой же блеф, как и их «занплока». Если толпа верит в силу своего заклинания, она поверит и в силу другого. Вся их сила была в уверенности, что это имя или название приносит им силу.
— Ну, даешь, — всхлипнул от смеха Джеффри. — Ну, ты игрок, братец, настоящий игрок. В покер с тобой не[ садись.
— Так откуда взялось это загадочное слово: «акольпноц»? Оно что-то означает? Это имя волшебника или что-то другое в этом роде?
— Оно родилось от отчаяния, в безвыходной ситуации, и значит оно не больше, чем все остальные слова.
Порой мы употребляем слова без смысла — но их может услышать кто-то, кто увидит в них смысл.
— Вот это да! А мы с Аденом даже не догадывались, что ты блефуешь!
— Погодите, — остановился Ален. — А что же дальше? Эти существа так и будут нападать на мой народ.
Эти маленькие людоеды?
— Против этого есть способ — жестокий, но справедливый, — сказал Грегори. — Но, в некотором роде и милосердный — по отношению к твоему народу, Ален.
— Способ? Какой?
— Я могу создать из кучки ведьмина мха еще одного монстра, который питается одними хобьяхами.
— Ничего себе, — пробормотал принц. — Жутко. Жутко, но интересно. Я бы даже сказал, жутко, но справедливо.
— Жутко, но милосердно.
— Вот именно!
Они рассмеялись.
Все, кроме Джеффри — он понимал только самые прямолинейные шутки. И если ты сейчас не рассмеялся, читатель, знай, ты — Джеффри.
