Но Вурц был доволен и тем, чего ему удалось достичь. Теперь он мог более подробно и основательно отвечать на вопросы, направленные из Вены.
Ни словом не дал он понять баронессе о целом вихре промелькнувших у него мыслей. Он ограничился вопросом:
— Надеюсь, вы не изменили вашего намерения следовать за мной в Вену, баронесса? Положение вещей, правда, изменилось, но ваше присутствие стало еще более желательным.
— Конечно, конечно. Я больше вас заинтересована в том, чтобы найти убийцу моего брата.
Начальник тайной полиции почтительно поклонился и поцеловал протянутую ему руку.
После своего признания баронесса почувствовала облегчение. Ее точно подменили. С ясными радостными глазами вернулась она в маленькую гостиную, где капитан Фернкорн и доктор Мартенс молча ожидали, когда закончится ее беседа с начальником тайной полиции.
Мета подбежала к жениху, схватила его за руку и, заглядывая в глаза, проговорила:
— Теперь все-все опять хорошо.
Капитан перевел вопросительный взгляд на Вурца: тот поклонился и повторил слова баронессы:
— Совершенно верно, теперь все ясно… и хорошо.
— Разве ты не скажешь мне, — с обидой в голосе проговорил капитан, — что за тайны ты нашла нужным сообщить господину начальнику тайной полиции?
— Конечно! И немедленно, если хочешь!
Она просунула свою руку под руку жениха и усадила его рядом с собой на диване.
— Поскольку меня это дело интересует и касается, — начал капитан, — я желал бы получить ответ на три вопроса. Во-первых, кто был убитый и был ли он действительно женихом баронессы? Во-вторых, замешана ли Мета в этом деле, а если замешана, то насколько, и в-третьих, что за таинственные документы лежали в портфеле?
— На все эти вопросы легко ответить, господин капитан, — отозвался Вурц. — Убитый был братом вашей невесты, и следовательно, подозрение ее в убийстве само собой отпадает, а в портфеле лежали документы, удостоверяющие личность покойного Джиардини ди Кастелламари.
Лицо капитана просияло. Точно луч света озарил его.
— Правда ли все это? — воскликнул он радостно, глядя на Мету.
Та молча кивнула.
— Значит, ты ни в чем не замешана? Бедная моя! Как долго они тебя мучили!
Капитан склонился к руке своей невесты, погладил ее и нежно прижал к губам.
Мета благодарно взглянула на Вурца.
Начальник тайной полиции, казалось, не заметил выражения изумления, мелькнувшего на лице доктора Мартенса.
— Душевно рад, что моя поездка принесла такие во всех отношениях благоприятные результаты, и надеюсь, что вы не откажете помочь мне в Вене, господа.
С этими словами он простился и вместе со своими подчиненными вышел из комнаты.
Но не успела коляска завернуть за угол, как начальник тайной полиции приказал остановиться и сделал знак агенту Губеру.
— Вы останетесь здесь на всякий случай, — сказал он. — Не спускайте глаз с дома и зорко следите за баронессой, если ей вздумается выйти куда-нибудь, кроме станции.
— Кажется, дело сошло-таки не особенно гладко, — заметил доктор Мартенс, когда экипаж снова двинулся в путь.
— Она не убийца, — сухо отозвался Вурц.
— Вы в этом уверены?
— Уверен!
— Значит, мы потеряли три недели, идя по ложному следу?
— Не совсем так. Я говорю только, что она не убийца, но она сильно скомпрометирована в этом деле.
— Она производит такое впечатление, точно ей удалось отклонить даже намек на подозрение.
— Подождите, в Понтафеле все переменится, — возразил Вурц. — До границы мы попутчики, не более, но дальше ей придется терпеть мое общество, так как я буду уже при исполнении своих служебных обязанностей.
— Вы собираетесь ее арестовать?
— Это будет зависеть от результатов допроса. Допрошу я ее в любом случае.
— А как обстоит дело с капитаном?
— Мы не должны терять его из вида. Хотя, по-моему, он ни в чем не повинен. Но знаете, лучше принять меры предосторожности, пока все не выяснится окончательно. К тому же тут замешано чувство… а оно может натолкнуть на многое.
Некоторое время они ехали молча.
— Ах да, — спохватился вдруг комиссар, — я и не спросил вас, что было в портфеле? Действительно фамильные документы?
— Нет! Украденные военные документы, которые мы разыскивали.
Доктор Мартенс не мог сдержать возгласа изумления.
— Вот не ожидал!
— Я сам не ожидал. Я едва глазам своим поверил, когда увидел бумаги.
— Да, но какими судьбами бумаги очутились у баронессы? И как они попали к капитану? — допытывался комиссар.
— Это она должна будет объяснить нам в Понтафеле. То, что я сообщил вам, доктор, вы должны были знать в интересах службы, но прошу вас никому, даже сослуживцам, об этом не говорить!
— Конечно, конечно.
Коляска остановилась у вокзала. Агенты отправились в находившуюся напротив гостиницу, чтобы наблюдать оттуда за отходом поезда.
Но все эти предосторожности оказались напрасными.
За двадцать минут до отхода поезда на вокзале появилась баронесса под руку с капитаном Фернкорном.
Капитан выглядел веселым. Видимо, баронессе удалось рассеять его малейшие сомнения.
До самой границы молодые люди даже не вспомнили о злополучном деле, призвавшем их в Вену. Они сидели, тесно прижавшись друг к другу, и были так поглощены собой, что даже не заметили, с каким вниманием наблюдает за ними начальник тайной полиции.
Баронесса была с женихом проста, мила и полна какой-то детской, простодушной нежности.
«Решительно, она одна из самых очаровательных женщин в мире», — подумал Вурц, выходя в коридор вагона, чтобы не стеснять нежную парочку.
В Понтафеле баронесса хотела было остаться в купе, но Вурц попросил ее следовать за ним в таможенную камеру.
Она удивилась, но согласилась беспрекословно.
Капитан хотел проводить невесту, но Вурц решительно этому воспротивился, говоря, что желает поговорить с баронессой без свидетелей.
В таможенной комнате начальник тайной полиции сделал серьезное и торжественное лицо.
— По долгу службы я обязан, баронесса, потребовать от вас дополнительных объяснений.
— Пожалуйста! Спрашивайте, я готова отвечать.
— По австрийским законам вы виновны в том, что, зная о совершенном преступлении, не донесли о нем и тем стали его соучастницей. Не забывайте, что мы находимся на австрийской территории и что я буду вынужден арестовать вас, если вы чистосердечным рассказом не снимете с себя даже тень подозрений.
